Лавров молча наклонил голову, соглашаясь с ее словами. Зара выпрямилась и повела плечами, давая понять, что разговор окончен.
- Еще увидимся, - вздохнула она и ободряюще улыбнулась.
Утром в день оглашения приговора Лавров и Сато, разговаривая через стенную перегородку, играли в морской бой. За три дня, пока шли повторные слушания, они не сказать, что подружились, но вполне сносно общались, почти не ссорясь. В подвал часто наведывался Хоши. Убедившись, что Сато пока не собираются убивать, он умудрился заручиться доверием участников трибунала и охраны и даже получил разрешение ездить в город. Оттуда Хоши привозил разные нужные предметы бытового обихода и что-нибудь вкусное для Сато, который ел сладкое горстями. Гостинцы перепадали и Лаврову, за что он был благодарен сметливому иридианину.
- Вы убиты, - объявил Лавров, потопив последний корабль на нарисованном на стене квадрате с клеточками.
- Это все браслет из драгметалла, - проворчал Сато под нос, - Без него вы бы мне были не соперник.
- Что, умеете видеть через стену? - заинтересовался Лавров.
Он слабо представлял, на что способны такие уникальные существа, как предельные телепаты. То есть, нет, существом он Сато больше не называл.
- Нет, я просто прочел бы в ваших мыслях, в каких клеточках у вас корабли, - ответил телепат.
- Но это же запрещено, - возмутился Лавров.
- В карты жульничать тоже запрещено, - заметил Сато, - Но все, кто может, жульничают. Чем простое мошенничество лучше телепатического?
"Тем же, чем простое преступление отличается от преступления с использованием телепатии, - подумал Лавров, - Ничем".
- В любом случае вы проиграли, - сказал он вслух.
- И что я должен делать? - в вопросе Сато сквозила настороженность.
- Как договаривались, - ухмыльнулся Лавров.
- Вы правда этого хотите? - фыркнул телепат за стенкой, - Вы не знаете, на что себя обрекаете. Ну, слушайте.
Он откашлялся, прочищая горло, и запел гимн Солнечного содружества. Лавров слушал, улыбаясь уголком рта. Вообще-то голос у Сато был неплохой и со слухом все в порядке. Он пытался изобразить серьезное и прочувствованное исполнение, но на середине куплета захохотал и не смог продолжать. "Мальчишка", - подумал Лавров, вспомнив слова Ланскиса. Сато перестал смеяться и замолчал.
- Нечего, если я спрошу? - сказал он уже без каких-либо признаков веселья, - На кой черт вы им все рассказали?
- По-вашему, раз меня не поймали за руку, можно было все скрыть? - с раздражением спросил Лавров.
- Но ведь никто не пострадал, - заметил телепат, - Стоило раздувать историю, выставлять себя злодеем, если все закончилось благополучно?
- То есть, выкрутился и забудь. Вы бы так поступили, если бы могли? - холодно проговорил Лавров.
- Я предлагал такой вариант, - в спокойном голосе Сато что-то неуловимо изменилось, в нем не осталось ни единого намека на безмятежность, - Я ведь мог бы наслать массовую панику на весь район. Люди бы покинули город, и атомную станцию, подчиняясь неосознанному импульсу. Территория была бы свободна. Но начальство такой подход не устраивал. Им нужно было очистить местность раз и навсегда, - он помолчал и с вызовом добавил, - Что еще хотите знать?
- Это вы хотели знать, - хрипло возразил Лавров, - Я все рассказал, потому что по-другому нельзя, если мы хотим действительно отправлять правосудие, а не просто убивать тех, кто нам навредил. Как я могу судить вас, если сам сделал что-то подобное? Ваш случай открыл мне глаза на мою собственную историю. Вы пробудили во мне совесть.
- Да? - переспросил Сато озадаченно, - Могу гордиться?
- Если хотите, - фыркнул Лавров, ему хотелось скорее оставить разговор, начатый телепатом и вернуться к чему-то нейтральному, - А поете вы хорошо.
- Это гены, - загадочно ответил Сато и вздохнул.
Послышался писк сработавшего кодового замка. Наружная дверь подвала начала с железным скрипом открываться.
- Готовы, Равров-сан? - спросил Сато, передразнивая Хоши, который говорил на галактионе с изрядным иридианским акцентом.
Лавров молча кивнул, хотя Сато не мог этого видеть. Он встал с койки, глядя на медленно открывающуюся дверь. С ним происходило что-то странное. Лавров удивился, когда понял, что ему страшно.
Лавров боялся не приговора, а чувства стыда, сопровождавшего его оглашение. Ему было тяжело смотреть в глаза людям, которые еще недавно доверяли ему и уважали его, признавая главным над собой. Пауку, с которым они вместе воевали, особенно. Сато был само спокойствие, при чем непритворное. Раз уже ступив одной ногой в могилу, к повторению этого действа он был безразличен.