Теперь на санки села другая девочка, а Катрусю опять посадили сзади. И они снова съехали с горы, ещё лучше, чем в первый раз, — теперь уже было совсем не страшно.
И так они катались одна за другой, и все девочки по очереди брали с собой Катрусю. Она даже немножко устала — далеконько-таки приходилось каждый раз возвращаться пешком, да ещё в гору. Зато она каталась с настоящей большой горы и с большими девочками-школьницами!
Вдруг со двора школы долетел звонок. Девочки всполошились и кинулись к своим портфелям.
— До свиданья, Катруся! — крикнула Лида. — Приходи ещё когда-нибудь!
— До свиданья! — закричали и другие девочки и стремглав побежали в школу.
Катруся осталась одна. Вот жалко, что так скоро кончилось катанье! Можно было бы ещё покататься с горки! Катрусе ведь некуда спешить…
И тут вдруг, сама не зная, как это случилось, Катруся села на свои санки, оттолкнулась ногами и покатилась одна вниз под гору!
Санки летели, как ветер. Впереди лежала искристая белая дорога. Теперь уже всё было хорошо видно, ничья спина не загораживала. Но было совсем не страшно — она уже привыкла к такому полёту. Санки сами мчались по накатанной колее, сами повернули направо, где переулок сворачивал в сторону. Ветер так и свистел в ушах!
Но вот гора кончилась. Скорей тормозить! Катруся вытянула ноги вперёд, хотела упереться в снег. Но, может, ноги у неё были коротки, а может, силы не хватило, только она со страхом увидела, что никак не может остановиться. И в тот же миг санки с разбегу вылетели из переулка, раскатились по площади и остановились на самой её середине…
— Стой! Стой! Под машину попадёшь! Помогите! Со всех сторон к Катрусе бежали люди. Заверещал пронзительный свисток милиционера. Какой-то длинноногий дяденька первый очутился около санок и одним рывком подкатил их к тротуару. Какая-то тётенька кричала не своим голосом. Легковая машина остановилась шагов за десять от Катрусиных санок, из неё выпрыгнул и подбежал к Катрусе толстый человек с портфелем:
— Чей это ребёнок? Что это за выходки?! Какой ужас!
Ужаса, правда, никакого не было. Но Катруся совсем растерялась и не знала, что ей делать. Около неё уже собралась толпа. Подошёл милиционер.
— Чья это девочка? — спросил он.
Никто не знал. Все только переглядывались и пожимали плечами. Тогда милиционер повернулся к самой Катрусе:
— Где твоя мама? С кем ты гуляешь?
— Одна, — тихо ответила Катруся.
— Как же твоя мама отпустила тебя одну? Разве можно с: этой горы кататься? Вот попала бы под машину, что тогда было бы?
Катруся молчала. Тогда милиционер спросил, где она живёт. Свой адрес Катруся хорошо знала. Она сказала:
— Новая улица, пять, квартира двадцать.
— Я знаю этот адрес! — сказала вдруг какая-то девушка в белой шапочке. Она стояла в толпе вместе со своей подругой, и обе они держали в руках школьные портфели. — В этой квартире живёт наша учительница Варвара Ивановна.
Катруся молча кивнула головой.
— Так отведите её домой, гражданочка, будьте добры, — обратился милиционер к девушке. — И скажите вашей учительнице, чтобы она не пускала свою дочку одну кататься на улицах!
— Я совсем не дочка, я соседка, — сказала Катруся.
В это время подруга дёрнула девушку в белой шапочке за рукав.
— И зачем ты вмешиваешься, Оксана? — недовольно сказала она. — Какое тебе дело? Только время тратить…
— А как же можно не помочь, если меня просят? — ответила девушка в белой шапочке. — Ты же видишь, малышка испугалась, и её мама, наверно, волнуется.
И она взяла Катрусю за руку.
— Очень благодарен! — сказал милиционер и козырнул девушке. А потом обратился к толпе: — Расходитесь, граждане, прошу вас!
Девушка в белой шапочке повела Катрусю домой. Сначала Катруся шла молча, ещё ошеломлённая тем, что случилось. Но понемногу ей стало повеселее: кругом всё было так же бело, как раньше, снег поблёскивал на солнце, будто ничего и не случилось.
Вот хорошо, что подвернулась эта девушка — Варвары Ивановны ученица! А иначе милиционер забрал бы Катрусю в милицию… Катруся поглядела на свою спутницу и вспомнила, что подруга назвала её Оксаной.
— Может, ты Оксана Коваленко? — спросила Катруся.
— О! — удивилась девушка. — Откуда ты меня знаешь?
— Я тебя не знаю. Мне Варвара Ивановна говорила. Она тебе поставила пять. Ты обрадовалась, правда?
— А кто же не обрадуется пятёрке? — засмеялась девушка и с любопытством взглянула на Катрусю. — Раз ты про меня всё знаешь, то расскажи про себя: как тебя зовут и кто ты такая?
Тут Катруся совсем развеселилась и начала рассказывать про всё: как её зовут, и как фамилия, и как она тоже будет учиться в школе и получать пятёрки — ведь она и теперь уже большая и знает буквы…
— Большая не большая, а на улицу одна больше не ходи! — сказала Оксана Коваленко.
Так с разговором они и не заметили, как пришли к Катрусиному дому. Катруся остановилась и смущённо сказала:
— Оксана Коваленко, ты меня дальше не провожай. Я теперь сама пойду. А на улицу одна больше ходить не буду.
Оксана засмеялась и с укором покачала головой:
— Ага, боишься, что я маме расскажу? Что ж, умела на проказить — умей за это и отвечать. Ну да ладно, малышка, беги одна домой, да не шали больше!
Тяжёлые дни
— Вот и наша Катрусенька! — весело сказала мама, открывая дверь. — Хорошо погуляла? Не замёрзла? Да и разрумянилась как! Может, по лестнице наверх шибко бежала?
Ничего не отвечая, Катруся вошла в переднюю. Она поставила в уголок санки и начала медленно снимать рукавички и шубку.
«По лестнице шибко бежала»! Нет, никогда ещё она не поднималась по лестнице так тихо, как сегодня. С каждым шагом всё тяжелее становилось у неё на сердце.
Мама, наверно, уже знает, что Наташа захворала и не пошла с бабушкой гулять. Знает, что Катруся, никого не спросившись, пошла одна на улицу. И даже не в знакомый сквер пошла, а далеко, за Люсину школу… А может, она знает и о том, что случилось на площади? И о том, как она чуть-чуть не попала в милицию? И, конечно, попала бы, если бы не Оксана Коваленко…
— Весело было? — спросила мама. — Да что с тобой, доченька? Почему ты такая хмурая? С Наташей поссорилась или ещё что?
Ой, и зачем мама расспрашивает! Правду ведь не скажешь, а обманывать нельзя. Мама всегда говорит, что обманывать
нельзя.
— Нет, не поссорились… — сказала Катруся, и это была чистая правда. — Было весело… — Но вспомнила своё приключение на площади и добавила: — Нет, не очень весело…
— Почему не очень весело? С тобой что-нибудь случилось? — встревожилась мама.
— Совсем ничего не случилось! — буркнула Катруся. И это уже была настоящая ложь.
А дальше пошло ещё хуже. Мама, как на беду, всё продолжала расспрашивать:
— Где же вы гуляли? В сквере?
— Да… — промямлила Катруся совсем тихо. Но громко ли, тихо ли сказана ложь — она всё равно остаётся ложью.
— А ты хоть поблагодарила бабушку за то, что она с тобой гуляла?
— Поблагодарила…
— Ну, значит, всё хорошо, — сказала мама. — Ты, я вижу, устала. Иди возьми книжку да посиди тихонько, отдохни. А скоро и папа придёт, будем обедать.
Катруся вздохнула с облегчением, забралась в уголок дивана и раскрыла книжку с картинками. Но картинки почему-то показались ей совсем неинтересными. На обложке стояла девочка в веночке, в лёгком красном платьице и босая. Она стояла среди спелой пшеницы, подняв кверху руки, и чему-то радовалась. И чего бы это ей радоваться? Так «раденька, что глупенька», как иногда мама говорит.
А вот эта девочка сидит с бабушкой за столом и пьёт чай. Бабушка на неё смотрит ласково, а рядом на табуретке сидит кукла. Ну, и опять ничего интересного нет!..