На ум приходили несусветные фантазии. Сергей болтал напропалую, не боясь выглядеть смешным, глупым, нелепым. Ламка принимала его таким, каким он был, и Сергей давно не чувствовал себя столь лёгким, ликующим и безалаберным.
- Я мышка-норушка, - шептал он в её колени, пока не перехватывало горло.
- Ты мышка-врунишка, - задушенно смеялась она, забываясь.
***
В начале февраля, когда охотуправление наконец вошло в привычный рабочий режим, шеф направил Пакратова в командировку.
Обычно Сергей отправлялся в дорогу с охоткой. Стоило получить задание, он шутливо козырял Лукичу и тотчас заказывал билеты. Его молодой, нерастраченный ещё дух просил воли, новых встреч и свежих ощущений. Он выезжал с инспекторскими проверками практически каждый месяц. А уж когда командировка выпадала в южный куст, прямо-таки ног под собой от радости не чуял. Ведь частью тамошних угодий заведовал не кто-нибудь, а Пал Трофимыч, хороший, задушевный мужик, с которым они с первой же встречи сблизились и сдружились.
Нынешняя командировка была именно туда - в пенаты Трофимыча. Пакратову бы радоваться - такая удача выпала да ещё в начале года! - а он всю дорогу маялся и томился. Нет, поначалу-то, когда сел в поезд, Сергея по старой памяти повело. Разом нахлынули прежние впечатления. Вспомнилось, как Трофимыч водил его по токам, показывал бобровые запруды; как они ловили стерлядку; как пёрли грибы, когда они отправлялись в лес, - и грузди, и белые, не говоря уже о волнушках и лисичках. Но чем старательнее Сергей перебирал былые эпизоды, настраивая себя на предстоящую встречу, тем всё больше что-то не клеилось в его воспоминаниях. Мысли сбивались, путались, мешались. В конце концов он оставил эти попытки, признавшись себе, что нынешняя командировка для него - лишь повод. Главное заключалось в другом. Ему понадобилось остаться с собой наедине, ему необходимо было вырваться из города, чтобы оказаться в одиночестве. Для чего? Да для того, чтобы сделать паузу, посмотреть на себя со стороны и осмыслить то, что с ним произошло.
Ему казалось, он был убеждён, что сможет это сделать. Если не объяснить самому себе, то хотя бы осмыслить. Однако чем дальше поезд отходил от областного центра, тем сумбурней, а потом монотоннее становились его мысли, пока не вылились в одну бесконечно-тягучую ноту, которую выбивали колеса вагона: «Ты куда? Ты куда? Ты куда?..» Сергеем завладело одно только желание - скорее возвратиться назад. И чтобы не рвануться к стоп-крану, он стал думать только о том, что и было предметом его душевной сумятицы.
Сергей думал о Ламке. Где она? Чем занимается? О чём думает? Вот сейчас, скорее всего, она в редакции - стучит на своей «Эрике» или вычитывает по телефону интервью. А вот сейчас - это уже через три-четыре часа - наверное, дожидается дочку в коридоре музыкальной школы. А сейчас - это час спустя - они плавают в бассейне...
Сергей мог представить Ламку в самых разных местах - на улице, в театре, в сквере, в редакции - словом, везде. За исключением одного места - её дома. И не только потому, что не бывал там. Там присутствовал её муж, а Пакратову даже в мыслях нестерпимо было соединять их.
Сергей уже знал, что муж у неё военный. Ещё на концерте, отметив четкую линию его плеча, Сергей подумал, что на нем не хватает погона. По возрасту ровесник, этот человек имел звание майора. Сергей с ходу заключил, что он карьерист. Мысль о том, что он мог заслужить досрочное звание, ему не приходила в голову. Вернее, приходила, но Сергей решительно отвергал её, упорно убеждая себя, что он - карьерист...
...Поезд прибыл на узловую станцию, которая одновременно была райцентром, рано утром. Встретил Пакратова сам Пал Трофимыч. Сергей издалека заметил его окладистую седую бороду, которая в свете привокзальных фонарей отливала инеем. Скинув рукавицы, они поздоровались, пыхая паром, дружески потрепали друг друга за плечи.
- Ну, вот и опять в наших сузёмах, - довольно заключил старый лесовик.
- Опять, Трофимыч... - кивнул Пакратов.
Пал Трофимыч был старше Сергея почти вдвое. Однако держались они на равных, не замечая стоящих меж ними лет. Возможно, разница в возрасте как бы перекрывалась разницей в служебном положении, хотя Пакратов ни жестом, ни словом никогда не подчеркивал этого.
- Сначала - ко мне, - садясь за руль служебного «козлика», сказал Трофимыч. - Перекусим, перекурим, а после уж - и за дела. Лады?
- Лады, - согласился Сергей.
Душа Сергея была не на месте. Незримое силовое поле всю дорогу будоражило его сердце, оно никак не могло вырваться из тех невидимых тенёт. Встреча с Тро- фимычем ободрила Сергея. Лицо старого лесовика, весь его вид внушали уверенность и надежность. Захотелось укрепиться в своих ощущениях. Сергей закинул руку на сиденье водителя и всю пятерню запустил в воротник его полушубка. Ему показалось, что ладонь его напитывается незримой живительной энергией, а сердце начинает стучать ровно и спокойно, как мотор ведомой Трофимычем машины.