Под вечер, когда Пакратов с сынишкой уже давно нарядили елку, пришли Дед Мороз со Снегурочкой. Это были ряженые с жениной службы. Перезрелые девицы, изрядно накрашенные и заметно поддатые, несли какую-то дежурную околесицу. Протараторив свои дикие спичи, они вручили Алёшке кулёк со сладостями и отвалили.
- А тетя Мороз про серьги забыла, - заметил востроглазый Алёшка.
Новый год Пакратовы встречали благопристойно. Всей семьёй посмотрели в очередной раз «Иронию судьбы». Алёшка под конец первой серии уснул, Сергей отнёс сынишку в кроватку и вернулся к телевизору. На экране разворачивались сцены московско-ленинградской ревности. Сергей покосился на жену. Изменяла ли она ему? Он не особенно задумывался. Во-первых, потому, что был небезгрешен сам. А во-вторых, потому, что её трудно было в этом заподозрить. Однажды Сергей все же что-то обронил, пребывая на традиционной Филиной пятнице. Филя с велеречивой мудростью диктора армянского радио изрёк: «Можно ли изменять мужу, постоянно пребывая в объятиях Морфея?!»
«Ирония судьбы» подошла к финалу. На экране возникла с поздравлениями какая-то правительственная голова. Потом забили куранты. Пакратов поспешно открыл шампанское и разлил по бокалам. Загадывать ничего не хотелось - всё было ясно и так. Чокнулись с последним ударом. Шампанское было кисловатое и сухо шибало в нос, продирая аж до гортани. Посмотрев немного концерт, они с женой отправились спать. Спали на сей раз вместе. Волосы у неё на сосках по- прежнему росли.
***
Утром опять разбудил Алёшка. Под ёлкой он обнаружил коробку. Похмелья у Сергея не было, и он очнулся не морщась.
- Ну-ка, ну-ка, - почти не играя, заинтересовался он. Алёшка притащил подарок. Сергею самому было любопытно, что скрывается под яркой картинкой. Распаковали. В коробке оказались пластиковые детали, которые предлагалось склеить и таким путем соорудить клипер. Отец с сыном ощупали все конструкции, оглядели чертежи, изучили порядок сборки, нашли тюбик с клеем и после завтрака принялись за дело.
Сборка парусника шла медленно. Алёшке это занятие вскоре наскучило. К тому же клей шибал в нос и щипал глаза. Сынишка стал постоянно отвлекаться и в конце концов переключился на машинки. Склеив половинки корпуса, нарастив надстройки, Сергей тоже отложил дело:
- Чайный клипер должен пахнуть чаем, пряностями заморскими - миндалём, корицей и кориандром. Но главное - чаем. А этот...
Тут вернулся Алёшка. Ему понадобилось починить машинку. Отломалось ко- лёсико, и Дед Мороз со Снегурочкой не могли отвезти подарок. Подарок - конфета - предназначался папе.
- И маме, - напомнил Сергей.
Алёшка кивнул.
Сергей укрепил колёсико и потрепал сынишку по светлым волнистым волосёнкам.
- А как ты думаешь, сынок, Снегурочки замуж выходят?
- А что такое замуж? - переспросил Алёшка. Знал ведь, небось, а переспросил. - Это как вы с мамой?
Сергей неопределённо повёл плечами и одновременно кивнул. Алёшка помешкал, тоже пожал плечами и убежал.
2
2 января выпало на понедельник, однако день был нерабочий. Пакратов с сынишкой, взявшись за руки, отправились во Дворец пионеров. Ёлка там стояла та самая, которую, как писалось в газете, «учреждению для детей предоставило областное охотуправление».
Дворец сверкал. Народу в залах была тьма - больше, естественно, детворы. Бабушки, мамы и редкие папы кучковались по углам. Одни любовно, другие с родительской опаской, а третьи с явной скукой и послезастольной усталостью, они приглядывали за своими чадами.
Пакратов устроился в дальнем конце. Алёшка то устремлялся к ёлке, которую всякому встречному представлял как папину, то к райку, где выступал Петрушка, то к буфету, где давали лимонад и пирожные. Наконец, броуновское движение утомило его, он устроился у папы на коленях и стал наворачивать мороженое.
Вскоре раздался мелодичный звонок. Дед Мороз со Снегурочкой повели детвору в зрительный зал - там намечался концерт юных дарований. Взявшись за руки, отправились туда и Пакратовы. Сергей обычно усаживался с краю, чтобы при надобности беспрепятственно улизнуть, - это вошло в привычку ещё со студенческих времён. Но Алёшка потащил на самую середину, и Сергей поневоле уступил ему.
Начался концерт. Ребятишки пели, читали стихи, танцевали. Их обаятельная неуклюжесть вызывала умиление. Каждого участника встречали и провожали бурными овациями. Сергей аплодировал вместе со всеми. Однако неожиданно поймал себя на том, что следит не только за сценой. Его почему-то всё больше притягивало к залу - к этим притушенным полумраком рядам. Словно что-то коснулось сознания и обеспокоило. Не поворачивая головы, он переводил глаза с ряда на ряд, вглядываясь в промежутки между креслами. И когда после очередного номера включили люстры, наконец обнаружил...