Выбрать главу

Добросердечие Золушки оказалось заразительным, точнее, мне пришлось поучаствовать в гуманитарной акции, чтобы не терять контакт с Лизой, для неё самопожертвование было явлением обыденным. В тот момент она начала вещать интересную информацию, даже не про шубу. Тем не менее последствия для меня развернулись самые драматические. Однако по порядку.

Как я упоминала, в середине монолога Лизе пришлось прерваться, потому что в клинику пожаловала парочка необычных посетителей. Главной была ветхая старушка в сопровождении взрослого сына. Первое описание, приведенное выше, не говорит о данной парочке практически ничего, личности и ситуация вышли из под контроля в первую минуту и стали развиваться в драматическом направлении. Как я докладывала, старушка Вера Аркадьевна пришла в клинику для диагностики, точнее, заказала сделать УЗИ по поводу злокачественного образования в груди, с которым она проживала лет десять, но иногда беспокоилась. Лет пациентке было далеко за семьдесят, на ногах она держалась нетвёрдо, и в клинику её привёл сын Сергей. По виду мужику едва стукнуло сорок, позднее дитя, инфантильное и избалованное. Ко всему прочему было заметно, что дитя не чуждается общепринятых пороков, оно явилось обследовать мамашу неохотно, не избыв тяжкого похмелья. В остальном дитятко было весьма симпатичным, гляделось, как образчик брутальной мужской красоты.

Сразу по представлению в регистратуре парочка пациентов выложила проблему солидных размеров. Сергей привёл мать в клинику, чем очень гордился, однако в кабинет к доктору идти наотрез отказался и помочь мамаше раздеться просто не мыслил. Мамаша сама не хотела, однако призналась, что управиться самостоятельно ей не под силу, она одевалась для доктора полтора часа и повторить подвиг в кабинете не сможет. Ей требовалась женская помощь, наверное, здесь найдётся медсестра, она, конечно, отблагодарит.

А вот этого в клинике на данный момент просто днём с огнём сыскать было невозможно. Напарница Лизы по регистратуре приболела или у неё заболела дочка, но не явилась в клинику и с концами. Доктор Вениамин Жанович, спрошенный по телефону, заявил, что раздевать и одевать пациентку в таких годах он не станет ни за какие деньги, Лиза может застрелиться или заставить сына раздеть старушку мать, ему в принципе без разницы, в камеристки он не нанимался! Тирада отлично донеслась из близкой трубки, но я понадеялась, что стеклянный щит оградил пациентов от бессердечия доктора.

Кризис зрел и наливался, Лиза попыталась склонить сына Сергея, взывая к авторитету доктора и объясняя невозможность достать камеристку, но напрасно. Оба пациента дружно отказались, причём Вера Аркадьевна искусно манипулировала своей беспомощностью и близостью к роковой черте, а сын заявил, что ни за что на свете, и демонстративно двинулся на выход, оставляя нам заботу о старушке. Другие медицинские работники пожали бы плечами, и дело с концом, но только не Лиза Гурьева. Как заметил национальный поэт, «есть женщины в русских селеньях». Выяснилось, что реликт сохранился на мою голову.

Лиза глянула на ситуацию, затем на меня с искренним отчаяньем и предложила два варианта выхода из кризиса. Либо она возьмётся раздевать старушку, и оставит регистратуру на мое попечение, либо наоборот, в кабинет к Вениамину Жановичу пойду я, он очень обаятельный мужчина. К своему позднейшему сожалению, я испугалась служебной ответственности и, как зачарованный кролик, выбрала старушку с доктором, думая, что подвиг милосердия впоследствии зачтётся, а если я не справлюсь с иными клиентами, то у Лизы возникнут неприятности. Как оно водится, букет мотивировок завёл в тупик, я вышла из-за стойки и повела пациентов в ближний кабинет, в душе проклиная всех участников без разбора, однако свою бесхарактерность в первую голову.

На месте сразу выяснилось, что я бранила себя недостаточно. Доктор Вениамин Жанович, невзирая на обещанное обаяние, оказался беспримерным хамом. Увидев неизвестное женское лицо рядом со старушкой, он, не стесняясь, предположил, что Лизочка проявила изобретательность и снарядила пациентку из очереди, чтобы та не ждала направления на аборт слишком долго, а обследовалась сразу после Веры Аркадьевны.

Оказывается, дамская очередь сидела в клинике именно по этому поводу, такова была специализация. УЗИ определяло сроки, а доктор рекомендовал клинику, где вмешательство делалось быстро и безболезненно, в отличие от привычной постсоветской медицины.

Когда я усвоила информацию в процессе раздевания старушки, то не замедлила выдать милому доктору нецеремонный ответ, после чего он заключился в обиженное молчание. Я тем моментом сосредоточилась на деталях туалета Веры Аркадьевны, решая не всегда успешно, что и для чего именно на ней намотано, далее – как оно держится. Старушка по мере раздевания консультировала, объясняя, что обыкновенно обходится без лишнего исподнего, однако для медицинского визита сочла нужным принарядиться.