Замечтавшись о том, что «иных уж нет, а те далече», я не отозвалась на звук внутреннего звонка и не сразу заметила, что помощница Элла Крохина самовольно вошла в кабинет и стоит «воплощенной укоризной» перед моим столом. (Вместо «отчизны», как следовало бы по роману «Бесы», сочинения Ф.М. Достоевского: «воплощённой укоризной он стоял перед отчизной, либерал-идеалист». К чему приплелись «Бесы», я, увы, не ведаю, процесс шел помимо…)
– Екатерина Дмитриевна, – сказала милая девушка с укоризной в голосе. – Я вам звоню, звоню, никакого ответа, труд практически напечатался. Я прочла половину, это ужасно и гнусно, но я вовсе не за тем.
– Что гнусно, Эллочка, исполнение? Тогда печально, – отозвалась я по порядку запроса. – Но тогда зачем?
– Нет, отнюдь, исполнение на высоком уровне, поэтому так гнусно читать, её жалко и не жалко, просто напрочь теряешься, – ответила Элла в том же прихотливом порядке. – Я за тем, что к вам явилась неизвестная женщина, требует свидания, но не называется, предъявляет Вове нашу карточку. Вы на месте или заняты?
– Что возникло смятение чувств – это желаемый эффект, – я длила беседу по двум направлениям сразу. – Но мысли, я надеюсь, не очень смешались, направление проглядывается? А неизвестная пусть поднимается, скажите Вове, если с нею нет бомбы или обреза. Она будет в русле.
– Мысль я пока не уловила, – честно признала Элла, но нашла себе оправдание. – Хотя дураку полработы не показывают, я исправлюсь. Пока неизвестная с нашей карточкой свинтит обрез, я дочитаю. Тогда, может быть, уловлю. И в каком русле она у нас плывёт?
– Элла, половину уже дочитали, как же не поняли? – заявила я с некорректным упрёком. – Песнь песней помните? Я нарочно привела культовый текст почти целиком, а именно:
2. «Чернобровая в лохмотьях ко мне цыганка подошла»
– С обрезом? – спросила Элла почти угрюмо. – Который в лохмотьях?
– Зовите её сюда, мы посмотрим, – пообещала я резонно.
– Сей секунд, – Элла наметила план и повернулась к дверям.
– Туфлю заберите с окна, – посоветовала я. – На всякий случай.
– Думаете, заметит и присвоит? – задумалась Элла на пороге. – В русле культурных традиций?
– Вряд ли, конечно, зачем ей одна? – засомневалась я. – Но как говорят наши англоязычные друзья: better safe than sorrv, а если в русле наших культурных традиций: то лучше перебдеть, чем недобдеть.
– И то верно, если утащит, будет обидно, – согласилась Элла, уходя. – Она почти дожарилась.
Невзирая на обмен мнениями, достойный обитателей англоязычного Бедлама (по-нашему, дурдома), приведённый выше диалог имел вполне конкретный смысл. Незадолго до того Элла соблазнилась и купила по-дешёвке изящные туфли цвета шоколада производства модной фирмы из Италии, не то «Бруно Малли», не то «Балдино Балдини» – но отчасти разного цвета. В лавке разъяснили, что сокровище идёт по смешной цене потому что одна туфля из пары пролежала на открытой витрине под палящим солнцем (наверное, в Италии прошлым летом) и выгорела. Но дело, как обещали девушке, вполне поправимо, надобно положить вторую туфлю на солнце недели на две-три, и пара сравняется в оттенках шоколада. Что Элла активно осуществляла на подоконниках в офисе, потому что у неё дома с палящими лучами имелся дефицит. Я не возражала, но советовала задвигать предмет обуви за пальму, поскольку посетители могут не одобрить новшества.
Неясно, то ли Элла замешкалась с туфлей от Балдини, замечталась, держа обувь в руках, то ли заявленная «цыганка» не могла осилить нашей витой лестницы, но пауза длилась долго, дала возможность вновь впасть в грёзы, и они не замедлили. Причём оказались на редкость прихотливыми. Поначалу примерещилось, что в русле прошлых мечтаний-воспоминаний в контору явилась гостья из прошлого, скажем, Галина Трояновская, ранее Нефёдова, чтобы уточнить заказ по линии аленького цветочка неведомого цвета, пожелать, например, чтобы роза оказалась в частую полосочку.
В ответ здравый смысл, затаившийся за причудливым маревом дневных грёз тотчас возразил, что Галя: а) не имеет моей визитки, ей незачем; б) назвалась бы в первый момент, будучи дамой отнюдь не стеснительной; в) безусловно никогда не пришла, не зная на месте ли я, и вообще сначала бы позвонила.
Вслед за непришедшей Галей на ум явилась Ада Ярцева, в фантазиях она дописала за бедного Виталика объёмный труд о Прусте и пришла просить помощи в публикации, зная моё редакторское прошлое и связи в тех мирах. Абсурдная гипотеза меня вполне устроила, мысленно я пообещала Алле устроить в лучшем виде, не жалея сил, времени и денег. Однако здравый смысл-зануда вылез с объяснениями, что Ада давно потеряла меня из виду, не имела нашей конторской карточки и без проблем назвала бы себя внизу.