Вслед за этим раздался выстрел…» И тут на дорожке появились Катя, Таня и Лиля.
— А что я вам говорила?.. — торжествовала Лилька. — Шура, слушай, что я скажу… Ты сейчас умрешь!
Но Шура не умерла. Зато чуть не умерла ее соседка — нянька с грудным младенцем на руках.
Пока девочки наперебой рассказывали о крокодиле и скворце, она ахала и в волнении подбрасывала младенца все выше и выше. Так что, если бы рассказ продолжался еще немного, бедный младенец очутился бы на дереве.
— Не врешь? — спросила нянька. — А ну, пошли!
И, поймав на лету младенца, соскочила со скамейки.
Все побежали — ведь уже было время кормить кроликов.
9
Выкинув кролика из квартиры на лестницу, папа вернулся в комнату и удовлетворенно потер руки. Наконец-то он избавился от этого отвратительного кота! Больше никто не помешает ему доиграть «Дьявольские трели».
— Посмотрим, как ты теперь влезешь! — злорадно пробормотал папа и поднял скрипку к подбородку.
Он полузакрыл глаза и взял первую ноту… Вторую он взять не успел — раздался отчаянный скрип двери.
Папа похолодел: в комнате опять сидел белый кот!
— Не может быть! — жалобно сказал папа, и смычок выпал у него из рук.
Белое пятно нахально двигалось через комнату странными прыжками. Папа был уверен, что кот это делает нарочно, чтобы показать, что ему наплевать на хозяина и на все его замки и задвижки.
Кот скрылся под диваном.
— Этот кот сведет меня с ума, вот увидите! — мрачно сказал папа и пошел за шваброй.
А второй кролик (это был он) спокойно сидел под диваном и грыз морскую травинку, выпавшую из матраца. Но он не успел ее догрызть: вошел папа со шваброй.
— Нет, я этого кота усмирю! — говорил папа, тыкая шваброй под диван. Кролик выскочил и забрался под шкаф.
— Нет, я этого кота достану! — шипел папа и шарил шваброй под шкафом. — Я этому проклятому коту покажу! — сказал он и вытолкнул кролика.
Тот попытался было спастись под сундуком, но папа настиг его.
— Ага! Ты у меня теперь поскрипишь, поганый кот! — торжествующе крикнул папа, схватил кролика, швырнул его в шкаф и быстро запер дверцы на два оборота.
— Теперь мяукай сколько хочешь! — весело сказал он и прислушался.
Мяуканья не было.
После стольких переживаний папа почувствовал, что нервы его сдали. И, пожалуй, ему не сыграть «Дьявольские трели» так, как следовало бы. Придется принять валерьянки.
Папа направился к висячему шкафчику, где была домашняя аптечка, и начал шарить среди пузырьков, поднося их к самому носу. Все попадалось что-то не то: рыбий жир, мыльный спирт, касторовое масло…
Пока папа искал успокоительные капли, он расстраивался все больше и больше. Наконец, совершенно расстроившись, он отыскал зловредный пузырек позади всех аптечных склянок.
Он взял рюмку и, усевшись в кресло, стал осторожно капать лекарство, медленно считая шепотом:
— Раз… два… три…
А настоящий кот спал на шкафу в коридоре. Иногда он вздрагивал во сне и выпускал когти. Наверно, ему снилось, что он все-таки поймал мышь…
Вдруг кот открыл один глаз и повел носом. Он почуял пленительный и неотразимый запах. Это пахла валерьянка. А как известно еще по «Тому Сойеру» для кошек нет ничего вкуснее лекарства. И любой кот готов бежать за ним на край света.
Кот облизнулся, слетел со шкафа и помчался в папину комнату, не разбирая дороги.
Папа сидел в кресле и считал:
— Десять… одиннадцать… двенадцать…
И в то мгновение, когда папа произнес «тринадцать», в комнату с отчаянным мяуканьем ворвался кот.
Рюмка и пузырек выпали из папиных рук.
Кот, урча, набросился на разлившуюся валерьянку.
— Опять он… — прошептал папа.
Он поглядел на кота, потом перевел глаза на шкаф.
Ключ торчал в замке!
Папа встал и подергал дверцу. Шкаф был заперт на два оборота.
Папа опять посмотрел на кота, и ему стало не по себе. Он не мог понять, как один и тот же кот может в одно и то же время находиться на лестничной площадке, в запертом шкафу и в комнате?!
Кот вылизал досуха пол и жалобно замяукал. Но валерьянки больше не было. Тогда кот пошел по комнате в неопределенном направлении и вдруг увидел кота в большом зеркале. Он зашипел и бросился на противника, подпрыгнув на метр от пола.