Дедушка сосредоточенно поглаживал усы, кивал головой и бросал взгляды на свою жену:
— Гм… гм! Если и ты, Катенька… Значит, стоит попробовать!
Последним, кто еще сомневался в необходимости восстановления старой лодки, был Станда, потому что его мог убедить только основательный осмотр ее, перечисление всех необходимых работ и строгий анализ их. Наконец и это было сделано.
— Все получится, — уверенно заявил он. — Вот если бы еще какого-нибудь искусного мастера…
Доктор сказал, что это можно организовать. Енда ликовал:
— Мы возьмем ее с собой, доктор! В наш Великий Путь!
— Великий Путь? Это наш поход по реке? — спросил дедушка и заверил Енду: — Если она сможет нам пригодиться, зайчонок, то возьмем и ее!
Енда расплылся в широкой улыбке и наклонился к Вере:
— Все в порядке! Больше не называет меня Яном.
И моментально отстучал: точка — точка — тире, точка — тире — точка, точка — тире, что означало «Ура!»
Станда обходил лодку с тетрадкой и карандашом в руке. Он составлял опись самых необходимых работ: «Снять спинку и подлокотники. Такое украшательство ни к чему. Положить на дно новые рейки…»
— Заново покрасим ее! — решительно произнес Енда.
А Вера добавила:
— И снова напишем имя «Катенька»!
— Нет уж! — засмеялась бабушка. — Даже после ремонта это уже не будет старая Катенька. Скорее, какая-нибудь Катя.
— Катю мы не хотим! — заявили все в один голос.
У пани Весёлой, снабжающей Гайенку и всю округу мылом, красками, лаками, моющими средствами, одежными и зубными щетками, специальными кремами от веснушек, духами с поэтическими названиями и другими химическими, москательными и косметическими товарами, — короче, у этой пани были свои заботы. Воплощение этих забот, а также предмет ее материнской нежности и опеки стоял в дверях магазина и громко зевал.
— Мама, — сказал он слабым, жалобным голосом, — тут ужасно! Я не выдержу!
— Ну что ты, Энунчи! — Пани Весела говорила с ним так, будто он был маленьким, слабеньким ребеночком. — Почему же ты не выдержишь? Конечно, здесь не Прага, но у тебя есть компания…
Энунчи махнул рукой и устало передвинул обгоревшую спичку из одного угла губ в другой.
— Потому что здесь скучища! — ответил он.
Казалось, что в дверях магазина стоит статуя. Вдруг эта статуя сделала шаг назад и пропустила черноволосую, голубоглазую, немного веснушчатую девушку.
— Привет, утопленница! — сказала статуя и рассмеялась.
Потом Энуна спросил у Кати, как ей понравилась речная вода. Вместо ответа она нахмурилась.
— Сами виноваты! — сказал он, продолжая довольно улыбаться. — Мы хотели вас только немножко окунуть, а вы чуть не захлебнулись. Это уже самоубийство, мадам!
Катя не могла не улыбнуться.
— Вот так-то лучше! — сказал он. — А то когда на вашем лице табличка «Осторожно, злая собака», то лучше вас и не трогать.
— Почему же вы так не сделали?
Она удивлялась сама себе, что стоит и разговаривает с ним.
Энуна выдохнул:
— Сам не знаю почему. Вероятно, потому, что вы напоминаете мне Прагу. «Прага — город мечты и воспоминаний!» — запел он фальшиво и снова с унынием произнес: — Я здесь не выдержу. Ни одного порядочного человеческого лица! Посмотрите вон на эту мокрую курицу!
Катя оглянулась. К остановке автобуса подходил молодой человек в охотничьем костюме. Шляпа была сдвинута на затылок, и на глаза падала беспокойная прядь кудрявых каштановых волос. На поводке он вел золотого, как мед, сеттера. Охотник в упор, не моргая, смотрел на Катю.
Она вспыхнула, слегка кивнула головой и произнесла что-то похожее на «добрый день».
— Ага, — заметил Энуна, — охотник. Но не в лес ли он торопится? Мы случайно не знакомы?
Молодой человек в зеленом что-то пробормотал: может быть, в знак приветствия, а может быть, отвечая мужчине, который шел рядом с ним и тоже был одет в охотничий костюм.
Катя не попрощалась с Энуной Весёлым. Даже не сказала «пока». Сердитая, она бежала домой и думала: «Почему он не поздоровался? Хотя бы моргнул!» Собрав все душевные силы, она направилась во двор, где Енда усердно красил кистью лодку.
— Привет! — сказала Катя, начав, как ей казалось, удивительно хитро и дипломатично. — А где же новая лодка?
— Ты что, ослепла? — вежливо спросил Енда.
Действительно, Катя стояла прямо около нее.