Письмо было немного испачкано и заканчивалось старательно вырисованной завитушкой под подписью.
Второе письмо, адресованное пану Франтишеку Тихому в Страконицах, было написано четким и строгим почерком. Содержание было таким же.
Станда просил отца разрешить ему попутешествовать по реке. Он точно рассчитал, сколько дней будет длиться их поездка, и обещал, что все будет в порядке. Одновременно он просил прислать ему кое-какие туристические карты. Написал он коротко и по существу, как деловой человек.
Третье письмо было написано синими чернилами. В конверте лежало два листа. Каждое предложение было пронумеровано и начиналось с новой строчки.
«1. Дорогая Варенька!» — было написано по-русски на одном из них и на другом по-чешски: «1. Драга Варенько!» И так предложение за предложением до цифры 28: «Целую тебя. Твоя Вера». Все это трудоемкое, на двух языках, немного неровно написанное письмо создавалось с помощью большого чешско-русского словаря. Но игра стоила свеч!
В этот день было написано еще два письма.
«Милая мамочка, — писала Катя. — Доехали мы хорошо, только Енда плохо вел себя в поезде. Все время к кому-нибудь приставал с разговорами. А теперь придумал сумасшедший план путешествия по реке. Если он будет просить, вы ему не разрешайте, потому что мне вовсе не хочется постоянно следить за ним. Очень прошу тебя, мама, пошли мне сюда какие-нибудь книжки. Лучше совсем новые. Извини, что я так коряво написала (как будто мама не прощала ей этого уже восемь лет!), и поцелуй за меня папу. К.».
Второе письмо было от Качека, который тоже хотел что-нибудь написать. За него на конверте написали адрес, а сам он нарисовал на листе фантастическую машину, у которой из трубы вырывалось пламя. Внизу он поставил свое имя: «К. Тикий» (вместо Тихий). Но ничего. Мама порадуется даже этой ошибке.
Последнее письмо оказалось недописанным. Станда и Енда стояли у ворот и нетерпеливо по очереди звонили в звонок старого дедушкиного велосипеда.
— Дописывай, а то уедем!
Катя выглянула из окна:
— Подождите, допишу строчку.
— Ты твердишь это уже целый час! Станда, поедем! — твердо сказал Енда и сел на раму велосипеда.
Они действительно уехали.
Катя обгладывала деревянную ручку с пером, не зная, что писать дальше:
«Милая Уна! Каникулы начались плохо. Ты была права, мне не следовало сюда ехать. Ребята придумывают какие-то сумасбродные планы, а я…»
И вправду она не знала, что еще написать и чем вообще похвастаться. Может быть, написать, как она грубо вела себя и наговорила уйму нехороших слов? Или то, что на нее махнули рукой, потому что все снова поселились в палатках, а она осталась в доме: ночует на диване, как незваный, ненужный гость? Или написать, что ей нечего делать и она погибает от скуки? Писать все это Уне, которая развлекается в своей блестящей компании? Нет! Пусть лучше ребята отправляются на почту без этого ее письма.
Из мрачных размышлений Катю вывел бабушкин голос. Она говорила, что дедушка сейчас едет на машине к больным и предложила:
— Поехали вместе с ним, выйдем в лесу и пешком вернемся домой.
— Кто едет? — спросила Катя.
— Качек-Мачек, Вера и я, — перечислила бабушка и добавила: — Поедем с нами! Ведь ты еще из дома не выходила, как приехала.
Но Катя только поблагодарила. Она не поедет ни за что на свете, даже при условии, что вообще останется дома одна.
— Как хочешь, — сказала бабушка и направилась к выходу, но у дверей остановилась. — Можешь переселяться, Катюшка. Раз не хочешь жить в палатке, перебирайся туда! — и бабушка показала рукой наверх.
— Правда? — воскликнула Катя восторженно. — В комнату тети Веры?
Она боялась поверить своему счастью. Комната тети Веры — это был рай, рай, о котором любая девушка могла только мечтать. Однажды (на этом все и кончилось!) Катя и Верасек там уже ночевали. Но вместо того чтобы спать, они рылись в сундуках, стоявших в мансарде, вытаскивали из них всякие шляпки и платья и, разодевшись, шли пугать малышей. Громко завывая, они спустились однажды в полночь по ступенькам. Качек так испугался, что два дня не мог говорить. А Вера, нарядившись в длинную юбку со шлейфом, упала и подвернула себе ногу. С той ночи о тети Вериной комнате никто больше не заикался. Бабушка была неумолима: когда в палатках нельзя было ночевать, мальчики спали на передней веранде, девочки — на задней.
А сейчас бабушка — самая лучшая бабушка в мире! — пообещала Кате комнату в мансарде. Когда-то в ней жила тетя Вера — мама Станды, Веры и Качека, — пока она не вышла замуж за дядю Тихого.