— Энтайла! Твой черед!
— Я давно жажду этого!
Огромная валькирия подняла меч и громовым криком призвала всех идти с ней. Затем вместе с пятью сотнями амазонок бросилась навстречу атакующим.
— Вперед, сестры!
Эллес бежала рядом с ней. Строй греков приближался с каждым мигом. Вот сейчас это свершится… В последний момент перед ней возникла стена круглых щитов. Слева раздался безумный рев Энтайлы. Эллес отозвалась таким же диким криком и с разбега прыгнула на щит, ударив по нему обеими ногами…
Натиск оказался таким мощным, что строй греков рассыпался. Амазонки прорвали их ряды и глубоко вклинились внутрь. Фаланга была сделала на скорую руку, неаккуратно. И потому не смогла противостоять атаке.
А главное — это конечно Энтайла. Огромная фурия бросалась на греков, размахивая метровым мечом словно тростинкой и крушила врагов как оловянных солдатиков. В другой ее руке был длинный нож, им она тоже орудовала мастерски. Амазонки шли за ней, словно за ледоколом.
Греки дрогнули и попятились. Их лица были скрыты шлемами, под которыми не видна паника. Но они медленно отступали, сплачивая потрепанные ряды. По рядам амазонок пронесся победный клич.
— Виктэ! Виктэ!
Энтайла победно вскинула руки. — Виктэ!
И в этот момент в нее полетели дротики. Один… второй… третий… Великанша отшатнулась, хотела закрыться руками, но не успела. Один из дротиков вонзился ей в сердце…
Она скривилась от боли, затем стала медленно оседать. Повалилась на бок. Ее соратницы замерли пораженные, не веря своим глазам. Затем бросились к поверженной предводительнице. Греки стояли недвижно, из их рядов не было слышно злорадных криков. Только что пал великий воин, достойный безмерного уважения.
Эллес обняла свою подругу за шею и приподняла. Глаза Энтайлы уже тускнели. Из последних сил она разжала губы и прошептала:
— Не так… Всё не так…
Вдруг как-то по-детски улыбнулась и затихла…
Эллес ощутила, что мозг накрывает пеленой безумия. Словно что-то дремавшее глубоко внутри вдруг вырвалось наружу. Что-то первобытное, полузвериное. Из каких-то давних времен, давно забытых веков.
Она запрокинула голову к небу и закричала в яростном исступлении. Затем вскочила на ноги и с ревом бросилась на врагов. Вслед за ней ринулись ее соратницы, подруги, сестры…
Бой был проигран. Задавленные численным превосходством, амазонки отступили к реке. Их осталось мало, всего сотни четыре. Остальные полегли в сражении. Погибла царица Каллидора и ее дочь Диянира. И еще около пяти с половиной тысяч воительниц. Греки, сами потерявшие больше двух тысяч воинов, не щадили никого и добивали раненых без жалости.
Выставив вперед оружие, амазонки угрюмо смотрели на ряды греков. Они не просили и не ждали пощады, ибо никогда не давали ее сами. Побежденный должен умереть — по такому принципу они жили всегда. Искать спасения в реке не было смысла. Но том берегу расположилась тысяча лучников. Греки заранее подготовились, чтобы отрезать пути отхода. Ну что же, значит это судьба…
Вдруг ряды щитов расступились и вперед вышел человек. Судя по богатому облачению — один из греческих военачальников.
— Слушайте меня вы, дочери Аида и гиены! Я — Каллиферн, верховный стратег города Милета. Я предлагаю вам жизнь. Если вы сложите оружие и сдадитесь, то останетесь жить, Если нет, то клянусь Зевсом, вы все отправитесь в подземное царство к своему отцу!
По толпе амазонок прокатился негодующий гул. Для них смерть в бою была почетной, а сдаться — величайший позор. Женщины потрясали оружием и осыпали бранью парламентера. Тот пожал плечами.
— Вы сами выбрали свою судьбу…
Вдруг из толпы на свободное место вышла одна. Рослая, черноволосая. Она сильно хромала и почти вся была покрыта уколами и порезами. Повернувшись к своим, девушка-воин обратилась с речью:
— Сестры мои! Мы храбро бились. И мы побеждены. И нет в том нашей вины. Так решили боги. Сейчас мы можем умереть. Но сделав это, мы уже никогда не сможем отомстить! Если же мы хотим мести и хотим, чтобы не исчезла память о гордых амазонках, то лучше сейчас покориться. Боги смотрят на нас сверху! Они не хотят нашей гибели…
Амазонка подняла меч и мощным броском воткнула в землю. Некоторое время стояла тишина. Вперед вышла совсем молодая девушка и тоже бросила свое копье. А затем воительницы стали бросать оружие одна за другой. Каллиферн довольно ухмыльнулся.