У меня в душе расцвели фиалки. Ревнует, любит меня мой академик.
— Никак ревнуешь, Саша?
— А ты как думала? Я же не каменный, я все понимаю.
— И куда я с подводной лодки?
Если бы он знал, как мне хорошо от его слов, если бы только понимал.
— Я рад, что мои дети познакомились, посмотри как они друг с другом. Видишь, я был прав, что познакомил их. Люба хорошая, нежная, душевная. И она теперь не одна, и Сашенька наш при сестре. Родная душа все-таки. Вот не будет меня, а они друг у друга будут. Ведь правда, Катя? Ну что ты плачешь? Дурочка ты моя. Я еще поживу немного, еще с внуками понянчусь. А ты будешь бабушкой, ведь Любины дети и тебе внуки. Или нет, Катя?
— Конечно, внуки, а кто? Ой Саша, Саша.
Я не стала говорить и напоминать сколько нервов он «съел», пока все-таки объединил своих детей. А сколько своих потратил. Он за это время состарился, прямо на глазах. И еще давление, вот каждый день. А нормально пролечиться некогда. Как же, все дела, все дела. Клиника без него развалится, отделения перестанут принимать больных. Ладно, поговорю сегодня с Борисовым. Он умеет на него влиять. Еще сегодня на осмотр придет Люба. Срок беременности уже большой, а она еще ни разу у врача не была. Да, у меня сегодня будет тяжелый день. Очень тяжелый.
После планерки ко мне в кабинет влетела молоденькая акушерка Лара. Она кинула мне заявление на увольнение.
— Подпишите, Екатерина Семеновна, — в глазах стояли слезы. Симпатичная девочка, неплохая акушерка. Научится, асом будет. Она мне самой нужна. Никуда ее отпускать я не собиралась.
— Так, не понимаю. Ты увольняешься сегодняшним днем? — она лишь кивнула.
— Причина-то в чем? Мне нужна причина, и ты, естественно, отработаешь все по закону, — я приняла строгий вид. Я все-таки начальница.
Лара разрыдалась и принялась умолять меня подписать заявление. Нет, терять мне ее не хочется. Придется говорить, выяснять, убеждать.
Я усадила ее на стул, налила чаю, конфеты поставила. Она немного успокоилась, хотя бы говорить смогла.
— Так что у тебя случилось, девочка? — участливо спросила я.
— Как, вы не знаете? Он женился! — всхлипывая, произнесла она.
— Кто «он»? — я все еще не понимала.
— Борисов Саша. Мы встречались летом, я люблю его.
Ее признание сильно задело меня и не эту девочку мне стало жалко.
— Долго встречались?
— До середины сентября, а потом ему все некогда. Потом девочки из терапии говорили, что к нему какая-то девица приходила и он в обнимку с ней уходил. А я не верила, все ждала, и вот.
Она снова разрыдалась, а меня отпустило.
— Так. Иди умойся и не глупи, мужчины — не повод для увольнения.
— Мужчины не повод, а Борисов — повод, — парировала она.
— И чем он лучше остальных? И потом, расстались вы в сентябре, а увольняться ты надумала в январе. Чего ждала?
— Думала, вернется, одумается.
— Борисов? Я думаю, что сегодня в честь его женитьбы у нас клиника без медсестер останется.
— Шутите?
— Нет, констатирую факт. Глупости. Женился и слава Богу, меньше вам головы морочить будет.
— В каждом отделении?
— А ты не знала? Или он тебя замуж звал?
— Нет, не звал.
— Куда уходишь? Или просто от него подальше?
— От него.
— Все, иди работай, свадьбы свадьбами, а женщины рожают. У тебя сутки сегодня, заявление я порву. Хорошо?
— Хорошо, — сказала она и вышла из кабинета.
Минут через десять и я пошла в родзал. Там было необходимо мое присутствие. Самое интересное, что все утро я морально готовилась к встрече с Любой.
В три часа дня я отправилась в отделение терапии. Люба уже была там.
— Любонька, хорошо, что ты пришла. Пойдем ко мне, поговорим. Ты последнее время меня избегаешь, а зря. Пойдем, нам есть что обсудить.
— Ладно, — довольно сухо согласилась она. — Пойдем, Саша.
— Нет, Саша, пожалуйста, подожди здесь. Я её не съем, обещаю.
Мы прошли в мой кабинет.
— Люба, ты на меня сердишься из-за сына? — я решила сразу начать с выяснения отношений.
— Нет, я очень рада, что он есть, он очень милый. Папа его любит, он, видимо, всегда мечтал о сыне. Просто я к вам отнеслась со всей душой, хотела, чтобы вы с папой поженились, а вы все так, тайком от меня. Что я вам плохого сделала? Зачем вы меня отослали в Америку? Чтобы не мешала вашей жизни?
— Ты все не так поняла. Я говорила твоему отцу, но он считал, что тебе в Америку ничего сообщать не стоит.