Однако вопрос-то он поставил очень важный: в самом деле, какая государственная тайна может быть в документах, связанных с деятельностью уже несуществующего государства? По-моему, засекретить уголовное дело против хотя и давно умерших, но своих политических врагов власть современной России могла – для нее это является и необходимостью – только в одном случае: если в нем содержатся свидетельства непричастности руководителей СССР к убийству поляков.
Среди других интеллектуалов в выступлениях отметилась литературовед и публицист и к тому же доктор филологических наук М. Чудакова. Дама, как можно судить по отчету в Интернете, для начала поведала своим единомышленникам о том, как она убедилась в том, что отчет комиссии Н. Бурденко – ложь. Произошло это еще во времена молодости будущего доктора наук. В те далекие годы М. Чудакова занималась русской литературой 30–40 годов и однажды, раскрыв газету с Сообщением Комиссии, сразу поняла: отчет этот – ложь. «Неестественно крупный текст (доктор филологических наук, видимо, имела в виду шрифт – авт.), его расположение на развороте и стилистика отчета» просто «кричали» ей об обмане. Вероятно, крик был в таких огромных децибелах, что навсегда отшиб у аспирантки способность понять, что столь важное сообщение не могло быть напечатано в подвале последней полосы, что стилистика отчета комиссии Н. Бурденко – это стилистика любого отчета, если он почти полностью состоит из описаний чего-либо, протоколов опросов свидетелей, документов. Увы, увы, увиденный в далекой молодости «неестественно крупный текст», да еще на развороте, да еще «со стилистикой» так необратимо повлиял на мыслительные возможности интеллектуалки, что она и по сей день даже не может сообразить: и самый громкий крик – совсем не основание обвинять в подлости людей. А люди-то в комиссии подобрались весьма уважаемые. Их фамилии указаны в начале Сообщения: кроме Н. Бурденко – писатель А. Толстой, митрополит Николай, Председатель Всеславянского комитета генерал-лейтенант А. Гундоров, председатель Исполкома обществ Красного Креста и Красного Полумесяца С. Колесников, нарком просвещения РСФСР академик В. Потемкин, начальник Главного Военно-Санитарного Управления Красной Армии генерал-полковник Е. Смирнов, председатель Смоленского облисполкома Р. Мельников. Далее в Сообщении приводятся фамилии судебно-медицинских экспертов, привлеченных Комиссией для участия в своей работе: в их числе – крупные специалисты: главный судебно-медицинский эксперт Наркомздрава СССР, директор Научно-исследовательского института судебной медицины В. Прозоровский, заведующий кафедрой судебной медицины 2-го Московского медицинского института доктор медицинских наук В. Смольянинов, главный патолог фронта профессор Д. Выропаев.
Ладно, пусть не та стилистика, не тем шрифтом набрали, не на том месте расположили. Но, как известно, не место красит или не красит. И в документах главное все-таки – их содержание. Что же в самом Сообщении Специальной Комиссии вызывает сомнения, недоверие? Да все, утверждают духовные наследники д-ра Геббельса. Я это «все» в их «исследованиях» встречал множество раз. Хотя бы сделали исключение для содержавшегося в Сообщении описания месторасположения могил, упоминаемых в нем фамилий свидетелей, найденных в могилах писем и вещей. Так нет! Все – ложь! И только. Анализа же подготовленного членами Комиссии документа, даже отдельных содержащихся в нем фактов «правдолюбцы» старательно избегают. И тут все понятно: опровергнуть факты невозможно, их можно только игнорировать, замалчивать. Этим продолжатели дела главного гитлеровского пропагандиста с усердием и промышляют.
Выше я упоминал, что работа по выяснению обстоятельств гибели поляков началась сразу после освобождения Смоленска от захватчиков. Достаточно ясные указания на этот счет содержатся в Сообщении. Но вот читаю у очередного геббельсовского наследника «размышления» о том, почему Комиссия приступила к работе лишь в январе 1944 года, он даже точную дату указывает: с 16 по 23 января. Да только потому, конечно, объясняет он, что советским властям требовалось время на уничтожение следов своего преступления. И вопросец подкидывает, ответ на который напрашивается лишь один: нет. А вопрос такой: можно ли за неделю выполнить тот объем работ, который проделала Специальная Комиссия, судя по ее Сообщению? Ведь одних свидетелей опросила более ста. Когда ж успела?