Нью-Дели – город скоплений и давок, мне сложно понять как тут люди живут. Давка на входе в метро, давка на выходе с метро, давка в вагоне метро, давка у ларька с алкоголем, давка у молебельной комнаты в храме. То же метро ездит с интервалом в одну минуту – и даже этого недостаточно для комфортной поездки. Учитывая расстояния московских масштабов, часовая поездка под давкой превращается в пытку.
В какой-то момент падаю духом и начинаю продумывать все мыслимые и немыслимые планы побега из этого клоповника. Затем встречаю на своем пути двух белых ребят из Англии и Австралии. Мы пускаем по кругу блант – дышать стало легче.
Город преображается. Больше не вижу ни давок, ни разводилова, ни злых контроллеров в автобусе. Ослабив гайки в районе инстинкта самосохранения, я наслаждаюсь летней погодой и солнечными лучами. Общаюсь с местными по пути, все такие приветливые, дружелюбные, любопытные.
Короче, если страны – это душевные заболевания, то Индия – пограничник.
Тадж
По мнению туроператоров Тадж-Махал считается то ли седьмым, то ли восьмым чудом света. Город Агра, где был построен Тадж-Махал, живет на массовом туризме. Любим мы по жизни чеклисты, что поделать.
Отбившись в переписке от двух странных мужиков с предложениями сделать массаж, нахожу в последний момент Ювана – паренька девятнадцати лет, то ли студента, то ли работника в турсфере, то ли все сразу. Поезд из Нью-Дели в Агру едет пять часов, хотя по плану должен уложиться в три. Застаю Агру в вечерней темноте. Эта темнота сигнализирует мне о том, что Тадж Махал мне сегодня не светит – его закрывают за полчаса до заката. Юван, подъезжает на своем мотоцикле к вокзалу.
Мы ужинаем в придорожной забегаловке с братьями Ювана. На правах локала Юван учит меня как правильно есть из общей тарелки и как держать рюкзак за столом, чтоб его никто мимоходом не уволок. Один из братьев Ювана зовет меня переночевать в свой отель, навязывается, словно бомбила-таксист. На третий день в Индии начинаю привыкать к тому, что европейская внешность действует на местных, как красная тряпка на быка. Тебе обязательно попытаются что-нибудь продать, не видя перед собой ни барьеров, ни личных границ. Но тот брат уж слишком выпендривается, попутно нарушая первое правило русского этикета: “Когда я ем, я глух и нем”. Второй брат не говорит по-английски и вообще довольно молчалив, чем нравится мне больше первого.
Юван предлагает доехать до какого-то холма на селе с видом на Тадж-Махал. Я соглашаюсь, уже представляя как подам эту ночь своим друзьям: “Тадж-Махал в ночи, да издалека, да еще с местным!”
Но вместо холма мы едем в пятизвездочный отель, в котором празднуют свадьбу местные богачи. “Я хочу показать тебе такую Индию, какой ее вижу я”, – говорит Юван. На свадьбе дорого-богато: шведский стол с поварами, приятно одетые гости, туалетная бумага в уборной, детские танцы и выход невесты на троне.
Посмотрев на это зрелище, мы отправляемся на заправку, заправляем мотоцикл Ювана бензином, а самого Ювана – пойлом. Юван тот еще “флексер”: красноречивый, общительный, энергичный, нерефлексирующий – в потоке живет, короче. Рисково ехать на заднем сидении мотоцикла с убитым в говнину пацаном, но ворох спонтанных событий окончательно сбивает с толку мой инстинкт самосохранения. Даю судьбе вольность, ощущая себя где-то между Буковски и Лебовски. В эту ночь Индия – моя молодость, что все прощает и ничего не обещает.
В какой-то момент Юван встречает друга с двумя девицами, и нас становится пятеро. На десятый по счету вопрос “Куда мы едем?” Юван ответил: “Доедем до отеля, там Тадж-Махал с крыши видно”.
В пустом отеле где-то на окраине Агры нас встречает мужик с ресепшена. Юван с ним о чем-то долго переговаривается, после чего ему мужик дает ему связку ключей, и мы поднимаемся наверх. Он открывает нараспашку два гостиничных номера. В одну заходит Юван с “девочкой номер один”. В другую меня тащит за руку “девочка номер два”.
На этом моя воля судьбы отходит на второй план. Еще в детстве отец говорил мне: “Просто так даже кошки не ебутся”.
Во всем этом сюрреализме чувствую некий подвох, постанову. Застыв на одном месте, я даю понять девочке, что ничего от нее не хочу. Юван долго уговаривает меня “не быть целкой”, после чего уединяется со своей спутницей. Я же поднимаюсь на крышу отеля, с которой все еще не видно Тадж-Махала.
Сделав свои дела, Юван зовет всех в свой номер. Сижу рядом с “девицей номер два”. Девица не говорит по-английски, поэтому любые попытки узнать “Что? Где? Зачем?” бесполезны. На фоновой заставке телефона вижу фотографию какого-то пацана.