— Не надейся уйти отсюда с чистыми ручонками, Горюн, — покачал головой Коляда, когда кузнец со стонами начал подниматься на ноги. — Ты сделал свой выбор очень давно и тебе от него не отвертеться. Я жесток, но милостив. Даю тебе шанс.
Его рука коброй вцепилась Игришу в волосы и подняла его на ноги, причинив тому жуткую боль. Горюну в руку вложили липкую от крови рукоять кинжала. Следом обоих толкнули навстречу друг к другу.
— Нет! — запротестовал Драко. — Это мой пленник! Ты не можешь…
— Заткнись, — бросил юному таборщику Коляда, даже не удостоив того мимолетного взгляда. — Твоего одноглазого мы и так располосуем, если он еще жив. Не нужен тебе этот червяк.
От ужаса Игриш не смог даже завопить, когда ледяное лезвие кинжала оцарапало ему кожу на шее. Горюн возвышался над ним, вполовину закрывая ветряное небо и молчал. В ушах стоял грохот выстрелов и стоны захлебывающихся людей, которые барахтались во рву. Пахло гарью, кровью и потом.
Горюн тяжело занес кинжал над головой…
И резко выбросил вперед. Клинок крутанулся в воздухе и впился Коляде в плечо. Разбойник охнул, но удержался на ногах, когда кузнец развернулся — впечатал тяжелый кулачище в скулу Драко, стоявшему ближе всех, сграбастал Игриша за грудки и вместе с ним, уворачиваясь от летящих в него копий, сиганул вниз — в черную, невидимую круговерть, где пропадали тела убитых.
Мир завращался перед глазами Игриша — провернулся раз, другой и сделал еще бесконечное количество витков. Мальчик не понимал, почему все вращается, и зачем этот здоровый бык обхватил его руками и с какой целью вращается вместе с ним. А потом в бок пришелся сильный удар и воздух разом покинул легкие мальчика. Их развернуло и подбросило в воздух, а потом они снова ударились о землю — и покатились дальше, взрывая землю ногами, пока сзади вопили от ярости.
Один болезненный удар сменялся другим. Игриш зажмурился, молясь, чтобы это побыстрей закончилось, но тут во все стороны плеснуло ледяной водой, и они с Горюном начали тонуть. Игриш попытался закричать, но мутная вода охотно кинулась ему в рот, и он только беспомощно забулькал, барахтаясь изо всех сил — только бы остаться на поверхности. Но чья-то сильная рука ухватила его покрепче, встряхнула и потащила куда-то, на глубину.
Остатки света померкли, хлопки выстрелов, крики и ругань притихли, рассеялись, превратились в едва поднятое бормотание. Вокруг стало черным-черно — он мог разглядеть лишь, как нечто быстрое взрывало черноту с дикой скоростью, оставляя за собой шлейф из пузырей. Его кидало, мотало и вращало, словно изломанную игрушку. Постоянно влекло куда-то вниз — туда, где света не было и в помине. Один лишь холод и тьма. Почти такие же, что и в давно ожидающем его колодце.
Игриш не сопротивлялся. Он не мог разобрать где верх, а где низ, боялся даже вздохнуть. Холодная тяжесть заливала ему желудок и легкие.
Тьма и сырость ждали его. Он знал это очень давно.
Глава 21
— О, нет! Мы опоздали! — еле слышно ахнула Божена, когда они выехали из леса и увидели предместья, объятые пламенем, и острог, взятый в клещи осаждающими. Повсюду, куда не ступали копыта лошадей, валялись тела, порубленные и исколотые сталью. Ветер приносил с собой горькие запахи дыма, от которых лошади чихали не реже, чем люди. Грохотала бомбарда, ей со стены отвечали пищали. Пыль, рокот, крики и смерть были везде.
— Коляда постарался на славу, — сплюнул Берс, приподнимаясь на стременах и вглядываясь вдаль, затянутую пеленой порохового дыма и смога от пожарищ. — Нужно поспешить, батько. Чую, к утру от Валашья камня на камне не останется.
— Думаешь, этот пожар можно остановить? Так просто? — вопросительно поглядел на него Ранко-Баюн. — Даже я, что раздул этот огонь, рискую растянуться на земле с проколотым брюхом.
— Они тебя послушают…
— Послушают “что”? — поднял бровь Ранко. — Сложить оружие? Отступить? С какой целью?
— Зачем впустую терять людей? Мы можем…
— Снова вернуться в леса и бить их по одному? — хмыкнул Ранко и покачал головой. — Поздно. Еще с самого начала это было ошибочной тактикой. Серго жесток, коварен, но он отнюдь не дурак. Оттого я и попытался подобраться к нему поближе, чтобы однажды перерезать тому горло во сне, но даже в этом я не преуспел, поддавшись… эмоциям. — Он украдкой сжал руку Божены, которая сидела в седле за ним, крепко обхватив талию молодого атамана. — Теперь исход один…