— Гриш? — нахмурился одноглазый. — Ты видел его?
— Ага, — ухмыльнулся Драко, подползая все ближе. — Он был с нами. Он и ведьма.
— Ведьма?
— Ага, Малунья. Знакомая?
— Более чем, — свесился к нему Каурай. — Где они сейчас?
— Сука сбежала… Бросила твоего Гриша и сбежала.
— А Гриш?
— Твой Гриш давно плавает во рву кверху брюхом! — выпалил Драко, и тут же завопил, когда одноглазый спрыгнул к нему, придавив сапогом кулак с кинжалом.
Юноша попытался вырвать ушибленную руку, но Каурай схватил его за шиворот, рывком поднял на ноги и врезал кулаком по скуле. Драко выпустил бесполезный кинжал и кубарем покатился по земле. Еще пыль не улеглась, как Каурай коршуном напрыгнул на него, едва не вонзив лезвие штыка парню в кадык, но вовремя остановился.
— Врешь же, сопляк! — процедил одноглазый. Поднял Драко за шиворот и встряхнул словно тряпичную куклу.
— Еще чего, — скрипнул он зубами. — Мы резали шкур как свиней! И твой красавчик тоже попался Коляде под руку. Ищи его во рву вместе со шкурами!
— Эй, одноглазый! — раздался крик со стороны. — Пусти его!
Каурай повернулся на голос. Неподалеку, шагах в ста от них, в седле низкорослой кобылы застыл его недруг из табора — Гарон, который, судя по разговорам, успел сделаться новым бароном всех таборщиков Пограничья.
Он был один, и только это было хорошо.
Следом за кобыльим крупом семенил бедолага Гриш. Стоило мальчику поравняться с лошадью, как аркан натянулся на его тонкой шее, и он задыхаясь повалился на землю, силясь хоть немного ослабить веревку. Гарон был уже на ногах — подтягивал аркан и поднимал пленника на ноги.
— Пусти его, или я вырежу твоему выкормышу улыбку до ушей! — пригрозил он, уперев Гришу в подбородок острие кинжала.
Каурай исполнил его просьбу — разжал пальцы, и Драко шлепнулся к его ногам бездыханной грудой костей. Потом переступил через юного таборщика, который едва ли доживет до утра, и пошел прямиком на Гарона.
— Твоего брата убил я, а не этот жалкий мальчишка, — сказал он, не сбавляя шага. — Можешь зарезать его в отместку, но тебя это едва ли спасет.
За спиной Гарона задрожала земля. Он обернулся и со злости едва не располосовал Гришу горло. К ним скакали люди Ранко. Сам Баюн-атаман мчался во главе отряда, как всегда. Похоже, схватка с колядниками закончилась быстрее, чем думалось одноглазому.
— Отпустишь его, и я не скажу, что видел тебя, — предложил ему Каурай, останавливаясь за десять шагов от Гарона со штыком в руке. — Мне твоя судьба безразлична. Хватай своего и убирайся. Но если сглупишь, умрешь даже быстрее, чем успеешь моргнуть. Выбирай, у тебя есть всего ничего, прежде чем они заметят нас.
Гарон без раздумий толкнул Гриша к одноглазому и прыгнул в седло. Мальчишка рухнул на колени, когда барон стрелой пролетел мимо и натянул поводья рядом с изувеченным Драко. Перекинув окровавленное тело племянника через спину коню, он поспешно скрылся во тьме.
Когда конники Ранко заметили одинокого всадника, изо всех сил подгоняющего несчастную лошадь, вслед беглецу раздался лишь веселый свист. Никто и не подумал преследовать неизвестного, трусливо спасающего свою шкуру.
Глава 24
После того, как они с Милошем сиганули во тьму колодца, он вообще перестал что-либо ощущать. Сначала решил, что умер, но потом почувствовал рядом с собой что-то мягкое и живое. Это был Милош, и он был еще жив. Потом они бесконечно шли куда-то по пояс в воде, уставшие, замерзшие и мокрые с ног до головы. Вода понемногу прибывала и доставала до груди, а следом и до шеи. Мальчишки упрямо двигались дальше, стараясь держаться друг друга. Наконец глубина выросла настолько, что идти на своих двоих стало невозможно.
Тогда они поплыли. В полной темноте.
Эту часть дороги Игриш помнил худо — постоянно булькала вода, над головой что-то смутно гремело и грохотало. Мальчишки плыли отталкиваясь от стен, а темный тоннель все не кончался. Страшно захотелось всплыть и глотнуть воздуха, но над головой тянулся сплошной шершавый камень. Оставалось только двигаться вперед.
Скоро он начал задыхаться. И это было единственным, что Игриш запомнил, прежде чем вода не расступилась над его головой. В себя мальчик пришел на берегу. Едва ли он нашелся бы с ответом, если бы его спросили, сколько он пролежал, пытаясь выхаркать из себя воду.
Бесенка рядом не оказалось.
Стоило только выбраться на пригорок, как Игриш мгновенно окунулся в пучину кровавого безумия. Он бежал и бежал, не разбирая дороги, а вокруг постоянно кто-то кричал, умирал и захлебывался кровью. Лошадиное ржание, хрипы, крик воронья и звон мечей обступали его со всех сторон. Не успел он вырваться из этого безумного хоровода, как на него набросилась какая-то тень. Схватила за горло и потащила куда-то.