Они никогда не были твоими. Они принадлежали другому Жану, тому, кто их предал, тому, кто их бросил. Ты не должен по ним тосковать.
«Перхонен» была права, называя меня прекрасным лжецом. Но самые блестящие обманы я оставил для себя: они превосходно состряпаны, несокрушимы и сверкают, как камни зоку.
В глазах щиплет. Я непроизвольно потираю переносицу и замечаю пристальный взгляд Барбикена.
– Рауль? Не хочешь еще чаю?
Я улыбаюсь и мысленно даю себе подзатыльник. Нельзя расслабляться. Барбикен не просто стимпанковский киборг, а играющий в него сверхчеловек с квантовым разумом. Для зоку, конечно, это почти одно и то же. Для них все сводится к игре. Запах табака в салоне, столы и стулья из красного дерева, сделанные из револьверов канделябры с газовыми фонарями, лимонный привкус чая лапсанг сушонг – все это определяется Кругом поезда, все это игра, в которой мы, как цивилизованные джентльмены, беседуем в клубной гостиной девятнадцатого века.
– Нет, спасибо. Я просто подумал, что вы рано начинаете приучать их к ремеслу.
Барбикен вздыхает.
– Таково волеизъявление зоку, дорогой мой, ему невозможно противиться. Мы все созданы ради какой-то цели. Ну, конечно, за исключением нас, стариков. Молодежь так быстро подрастает, что я рядом с ними чувствую себя совсем древним! Завтра они начнут строить Царства и Круги и изобретать оружие, которого я и вообразить себе не могу. – Он хмурится. – Но, думаю, лучше уж так.
– Но ты не считаешь себя приверженцем культуры атомпанков?
– Ха! Конечно, нет! В неконтролируемых ядерных взрывах нет ничего прекрасного! С другой стороны, в твоем случае…
Ну, вот мы и дошли до дела. Я с трудом подавляю вздох облегчения. Барбикен любит поговорить, и за прошедший час я узнал об оружии намного больше, чем хотелось бы, – тем более после практических уроков, преподанных мне Соборностью в тюрьме «Дилемма». Но теперь мне ясно, что он не прочь купить то, что я продаю.
– Насколько я понимаю, предложение тебя заинтересовало?
– Рауль, ты же прекрасно знаешь, что я не могу пройти мимо подлинной пули Вана, выпущенной из пушки Верна зарядом в сто пятьдесят килотонн.
– Это я могу лично гарантировать.
– Грандиозно!
– Что ж, остается еще один небольшой вопрос относительно цены…
Я ставлю чашку и складываю руки на груди.
Он приподнимает брови.
– Ну, нам надо узнать, что думает по этому поводу Клуб. – Его глаза озорно поблескивают. – Ты позволишь мне отлучиться на минутку?
Я вежливо наклоняю голову. Вокруг нас на полу появляется серебристая граница Круга. Барбикен вскакивает со своего места и пересекает ее: его внешность незначительно меняется. Затем он поднимает разветвленный манипулятор. Рука превращается в золотое дерево, и его веточки легко касаются нескольких драгоценных камней венца, передавая предложение на обсуждение зоку.
Я почти уверен, что все это лишь показуха. Барбикен – старейшина, он достиг высочайшего уровня в своем сообществе действиями, в наибольшей степени отвечающими целям и желаниям зоку, – в данном случае конструируя наилучшее оружие и взрывающиеся устройства. Он без труда мог бы воспользоваться сцепленностью с остальными зоку, чтобы получить запрошенную мной незначительную плату: драгоценный камень зоку для сообщества в Супра, достаточно мощный, чтобы я смог создать собственный Круг в одном из самых фешенебельных районов сатурнианской столицы.
Вот только Барбикену неизвестно, что на самом деле ставки значительно выше.
Через несколько секунд он с улыбкой возвращается на свое место.
– Все отлично! Оболочка переправлена в Арсенал. А теперь выпьем, чтобы отметить эту сделку. Что-нибудь покрепче чая! Ты не возражаешь против…
В противоположном углу комнаты вспыхивают Врата Царства – светящийся голубой круг два метра диаметром. Его появление сопровождается хлопком сжатого воздуха и легким запахом озона. Сквозь портал проходит зоку в своем истинном обличье: мерцающее облако утилитарного тумана, а в центре – надменное лицо, окруженное сверкающими камнями. Вновь прибывший вступает в Круг, и сразу же активируется ограничитель Шредера. Раздается шипение остывающих фоглетов, туман кристаллизуется сначала в статую, а затем в живую высокую женщину. Еще до полного появления она устремляется к Барбикену, распространяя вокруг себя напоенный сосновым ароматом ветерок.
– Во имя Верна, что ты творишь?! – восклицает она.
Это рыжеватая блондинка в довольно упрощенном варианте летной формы: короткий желтовато-коричневый китель оставляет открытым большую часть живота, на ногах грубые ботинки, а дополнением к костюму служат форменная фуражка, офицерский шарф и очки как у летчика-истребителя. Темные брови подчеркивают холодную красоту треугольного лица, алые губы сжимаются в тонкую линию.