— Ну и как, заплатили тебе? — засомневался практичный Дед.
— Заплатили. До копейки. И отмазали от трибунала. Паспорт дали новый и билеты на поезд из Кисловодска. Сказали, звони, если что, поможем с работой.
— Так какого же ты, Паха, вместо того чтобы позвонить им, опять в Чечню поперся, год почти там прокошмарил так, что угодил в федеральный розыск, да еще и повязался с этим Лысым? Да еще и меня — верующего человека! — в это гнилое мероприятие втянул! — возмутился Дед. — Звони немедленно, если телефон помнишь! А то мне эта прогулка по гористой местности уже под завязку!
Шахид кивнул Прошкину, и тот развязал пригорюнившегося Паху.
Тем временем Дед, проникшийся к Прошкину некоторой симпатией, продолжал философствовать:
— Вообще, мужики, не по-людски это! В басурманской стране крещеному человеку едва голову не снесли! С нас за моральный вред причитается…
Он извлек из недр объемистого жилета бутылку водки и несколько аккуратных полупрозрачных, мягких и легких стаканчиков. Хотя материал и был Прошкину незнаком, водка в стаканчиках размещалась очень удачно и прекрасно сохраняла природные вкусовые качества.
Паха, допивая, опасливо поинтересовался:
— Как ты, Дед, умудрился ее спрятать? Ведь Лысый сам у всех вещи проверял и строго предупредил, что оштрафует на пятихатку, если у кого найдет алкоголь. Да ну что там алкоголь — у меня «Нокия» своя личная в вещах была, неделю, как купил, четыреста пятьдесят гринов, как с куста, со всеми наворотами! Так отобрал и оштрафовал на триста баксов! Говорит, у нас, мол, корпоративный стандарт — только локальные средства связи. Много мы по этим локальным средствам назвоним…
Дед тоскливо вздохнул:
— Все вам, молодым, советская армия плохая была да политруки плохие. А сами — бутылку водки спрятать не в состоянии! Мы при Горбачеве ящиками ее прятали! Делов-то. Как таким только оружие в руки дают?..
35
Выпили за знакомство. Прошкин не стал мудрить и назвался своим настоящим именем. Сон и так затейливая вещь — зачем его усложнять? Потом поинтересовался, как функционирует диковинное оружие; чтобы проверить, высоко подбросил пустую бутылку и расстрелял ее в воздухе. Работало оружие просто замечательно.
Новые знакомые оказались людьми искренними и открытыми, даже поделились с Прошкиным, которого тут же перекрестили в Ника, своими проблемами:
— Ник, ты пока тут… гербарий собирал, или чем там ты в этой местности развлекался, такого парня высокого, худого, рыжего не видел случайно, в красном свитере и джинсах? А то с ног уже сбились искать его. Двое суток, как пропал у нас один… путешественник.
Историю Шахид а продолжил Дед:
— Альпинист. Альпинист парень этот. Проводник наш. Сбежал он, что ли… Шеф, ну начальник наш, — мы его Лысым называем — как с цепи сорвался: найдите, хоть из-под земли достаньте мне Альпиниста этого, и все тут! А чего вдруг Альпинисту сбегать? Три недели все этого смурного типа устраивало, пел себе мантры под нос — ну это такое дело, на своей волне человек, а так — был как мы, только что без оружия, и на тебе — решил в бега удариться.
— Только туфлаки позабыл надеть. Валялись под кроватью кроссовки его. Такие приличные — «Найк», фирменные. Он ведь с Рокси, с друганом моим, в одной палатке жил. Так босиком по горам и мотается, — язвительно вставил Паха, — зато у Рокси УЗИ спер. Прикиньте: прибегает Рокси ко мне во вторник вечером, ну перед тем как раз, как Альпинист пропал, говорит: Паха, одолжи мне на дежурство волыну поюзать…
— И ты, бестолочь садовая, дал, конечно? — поинтересовался Дед без всякого энтузиазма.
— Дал, ведь оштрафовали бы всех за этот автомат несчастный! Лысый сказал бы: корпоративная собственность и все! Ты, Дед, сам всегда говоришь: должна быть в армии взаимовыручка…
— Да мы ведь не в армии, — усмехнулся Шахид.
— Я вам так скажу: сам же Лысый Альпиниста и порешил. Из Роксиного автомата. У него ведь как в банке — патроны под счет, скоро будем на карачках ползать, гильзы собирать и сдавать ему. И все это — просто чтоб был повод нам денег не платить! Лысый — жлоб редкий! И нас всех, как экспедиция закончится, как курей перебьет. Или отравит — патроны сэкономит! — мрачно посулил Дед и перекрестился.
— Паха, сколько вам за этот маневр пообещали? — хитро прищурился Шахид; солнце уже перевалило за горы, в надвигающейся сумеречной прохладе он натянул рубашку и снял темные очки.
— Пятихатку как аванс и по полторушке по возвращении обещали. Плюс казенные билеты, ксивы, харчи, амуниция…