Корнев бегло просмотрел документы и обратился к вновь прибывшим:
— Вы, товарищи, перекусите пока, отдохните, а мы завершим производственное совещание… — и едва гости закрыли дверь, рявкнул в трубку внутреннего телефона: — Где Ульхт? Ищите — чтоб через три минуты передо мной стоял! Всё!
Потом Корнев сунул Баеву документы Борменталя и с громким стуком поставил перед ним «вертушку» — телефон правительственной связи. Баев понял намек с поразившей Прошкина быстротой. Снял трубки и затараторил:
— Два десять. Узнавать уже пора… Да, он самый, Александр Дмитриевич. Сергей Никифорович, здравствуйте, да, Саша.
Прошкин догадался, что Баев беседует не с кем иным, как с товарищем Кругловым, начальником отдела кадров всего НКВД, совершенно как с каким-нибудь близким родственником или приятелем.
— Нет, что вы, я уже нормально чувствую себя, да, спокоен за выяснение обстоятельств, товарищ Корнев очень компетентный руководитель, да, да, спасибо. Работой доволен, но люди! Прескверные, вы правы, где теперь нормальных-то взять? Один Борменталь этот чего стоит с мерзкой бороденкой… Как с усами? Что, прямо на столе лежит его личное дело? Да, уже тут. Быстро доехал — раз вчера только командировали. Наверно, даже побриться не успел. Вы мне его имя-отчество не подскажете? Георгий Владимирович? Такое незапоминающееся. Нет, вашему авторитету вполне доверяю. Да, конечно, со спокойной душой идите в отпуск. Да, присмотрю, чтобы без кумовства, неужели прямо у него на курсе учились? Да и товарищ Корнев кумовства не допустит, он такой строгий руководитель, мало ли кто у кого учился. А далеко едете, Сергей Никифорович? В Пятигорск? Да, там очень хороший санаторий, если Глеб Романович Щегловский, их старший лечащий, еще работает, смело к нему обращайтесь, очень грамотный доктор, да, сейчас расскажу, — и Баев принялся живописать прелести пятигорских оздоровительных процедур, диктовать названия источников, пояснять сравнительные достоинства тамошних врачей, иллюстрируя рассказ примерами болезней и исцелений как самого Деева, так и других авторитетных военачальников и партийцев. Должно быть, товарищ Круглов к концу этого диалога уже совершенно забыл, о чем говорил с ним Саша минуту назад.
Изложить суть диалога Корневу Баев уже не успел, впрочем, и так было понятно, что нынешний усатый доктор Борменталь как раз и есть подлинный. А откуда возник его предшественник, следует еще выяснить… В кабинет постучал и робко засунул бритую голову дежурный — сержант Вяткин — и, съежившись в ожидании начальственного гнева, пролепетал:
— Владимир Митрофанович, мы там товарища Ульхта нашли… Так он прилег там, отдохнуть… Ну мы вот не знаем: нам его будить или не надо…
Корнев резко встал из-за стола, его лицо и шея мгновенно залились красной краской:
— Хорошо начальство у нас умное: психиатра нам прислало! Самое время. Не НКВД, военизированное подразделение, та же армия, считай, а дурдом какой-то! Богадельня, мать ее! Один в слезах и соплях чуть не утоп, каплями отпаивали, как девку на выданье, у которой жених убег, другому ведьмы мерещатся повсюду, а третий среди рабочего дня отдохнуть, видите ли, прилег! Это где же наш бледный товарищ так переутомился? Он, может, вагоны разгружал всю ночь? Или лес валил? Так мы его трудоустроим лес валить годков на десять за такие выдающиеся успехи в работе! Веди, — Корнев толкнул в плечо не на шутку испуганного дежурного, тот засеменил к расположенным в нижнем этаже камерам, за ним прошествовали Корнев в сопровождении Баева и Прошкина, горевших желанием присутствовать при сцене примерного наказания Ульхта.
Дежурный остановился перед дверью самой дальней камеры. Эта камера традиционно считалась резервной, и ключ от нее был только у самого Корнева. Как правило, в ней находились, во избежание последующих слухов и недоразумений, особо сановные узники, судьба которых еще не была решена окончательно на высоком руководящем уровне.
— Ну? — нетерпеливо обратился к дежурному Корнев.
— Так загляните сами, товарищ Корнев, — дежурный безнадежно кивнул на глазок.
— И зачем вы его там заперли? Кто вам такое распоряжение дал? — поинтересовался Корнев, заглянув в глазок.
— Да как же мы могли бы запереть его… У нас же, Владимир Митрофанович, и ключа нету… Мы думали, что это вы… — сказал дежурный и, натолкнувшись на гневный взгляд начальника, попытался исправиться: — А может, это он сам как-то там прилег и закрылся? Чтобы не мешали…
Ставший еще более красным от неудержимых эмоций, бормоча под нос витиеватые ругательства в адрес тупых сотрудников и совершенно невменяемого коллеги Ульхта, Корнев нашел на связке нужный ключ и наконец отпер камеру…