Прошкин снова согласился с мудрым начальником, а Алексей обиженно склонился над атласом.
— Я вот о чем, товарищи, подумал. Александр Дмитриевич ведь человек умный, хитрый и в отличие от нас знал, что он ищет. И те, кто извести его стремятся, тоже, видать, не дураки, и тоже знают, что и как искать надо, раз из квартиры Баева только его форменную одежду забрали. Но как ни крути, так и так выходит, что ни тот, ни другие ценности пока не нашли! А знаете, почему?
Прошкин честно признался, что не знает, а Субботский снова оторвался от вычислений и с надеждой воззрился на Корнева.
— Потому, дорогие товарищи, что не было этой ценности в особняке у фон Штерна! Должна была быть — но не было! — торжественно заключил Корнев. — И быть ее там не могло по одной простой и прозаической причине: мы ее оттуда забрали в числе предметов, изъятых при первичном осмотре. Она уже в Управлении! Мы ее прямо сейчас запросто найдем — без всяких дурацких рамок!
Субботский снова обиженно насупился, Прошкин с облегчением вздохнул, а Корнев продолжал:
— Ты, Николай, опись изъятого имущества составлял — что там у нас числилось?
— Да всего два пункта: посуда для химических опытов, старинная, — тринадцать предметов и глобусы старинные — тоже тринадцать штук.
— И где все это добро?
— На склад сдали по акту, чтобы кабинеты не захламлять…
— Дмитрий Прохорович? — Корнев тут же позвонил на склад. — Бери Вяткина или еще кого и тащите ко мне в кабинет глобусы и все, что вам Прошкин по акту сдавал… Да, прямо сейчас, ничего, что пыльные!
Вооружившись терпением и осторожностью, все трое принялись простукивать, тереть, нажимать в разных местах, трясти, переворачивать и пытаться разобрать крепкие старинные глобусы. И уже через полтора часа гений царского ученого-индивидуалиста был побежден коллективными усилиями трех убежденных материалистов. Заскрипел и открылся, словно шкатулка, сперва один глобус: в его пыльном чреве мирно хранилось множество географических карт и несколько растрепанных записных книжек, а в следующем, к торжеству Субботского, обнаружился легендарный медальон — удивительно изящно плетенная из золотой проволоки, несколько сплющенная сфера, подвешенная к толстой золотой же цепочке! Но самым удивительным открытием стало то, что под разрисованной деревянной скорлупкой одного из глобусов скрывалась еще одна, на этот раз увеличенная до полноценной сферы, модель медальона, а составлявшие ее проволочки опутывали уже настоящую карту мира…
Теперь работы у Субботского было невпроворот — Корнев облегченно вздохнул, разрешил ему остаться в кабинете, чтобы не таскать многочисленные инструменты с тяжеленными глобусами и атласами туда-сюда. Описание находок Алексей должен был изложить в форме отчета. К двери, учитывая большую ценность всего, что за ней находилось, были приставлены два вооруженных сотрудника Управления. А сам Корнев, взяв Прошкина под локоток, пошел глотнуть свежего воздуха. И, едва они оказались за забором своего ведомства, спросил:
— Как ты, Прошкин, думаешь, можно ли считать служебную командировку от нашего Н. до Таджикской ССР дальним странствием?
— Можно, наверное…
Прозвучало как-то неуверенно. Прошкин действительно сомневался, ведь в Таджикистане отсутствовало упомянутое в пророчествах Феофана море, путь за которое рекомендовался Баеву как лучшее средство для увеличения продолжительной жизни.
— Наверное? Ты точно, Николай, переутомился, — тоже устало вздохнул Корнев. — Никаких «наверное»! Сегодня же по отчету Субботского рапорт настрочу, пусть экспедицию в это ущелье, будь оно трижды неладно, снаряжают. И Баева в нее включат в обязательном порядке! Хватит ему в Н. отсиживаться! У меня уже никакого здоровья нет на всю эту историю! Да и работать ведь некогда — война на пороге, а мы как всегда! Вместо того чтобы готовиться серьезно, работу мобилизационную проводить, в казаки-разбойники играем, клады ищем! И завтра же подам — лично Станиславу Трофимовичу.
— Станислав Трофимович к нам приезжает? — едва скрывая ужас, тихо спросил Прошкин. До войны еще жить и жить, а вот к визиту республиканского начальства Управление точно что не готово. Да и чем заканчиваются внезапные визиты Станислава Трофимовича для ревизуемых лиц, тоже дело известное…
— Да нет, — успокаивающе махнул рукой Корнев, — меня на завтра телефонограммой на расширенный партхозактив вызвали. Так что ты, Прошкин, уж соберись. За старшого остаешься. И не поленись — сходи, проверь, как там ребята наши змея этого, Баева, в больнице стерегут. Хоть бы он поскорее живым и здоровым отсюда убрался! Да, ну и за ним самим присмотри — чтобы он, как оклемается, телеграмм не слал, писем не писал и по телефонам не раззванивал… Я же по инстанциям доложил, что у него острая форма болезни Боткина! Все о его же благополучии беспокоюсь.