Да и где, как не в пыльных коридорах учебного заведения или в удручающе огромном библиотечном зале, можно повстречать именно такую девушку, о которой мечтал Прошкин? В синем платье в белый горошек, с толстой умной книжкой в красивых длинных пальцах, с выбившимися из русой косы завитушками, пушистыми ресницами и спокойной улыбкой? Хотя в Советской стране такую девушку можно повстречать где угодно — и в университете, и в библиотеке, и в театре, и даже в нотариальной конторе!
«Нотариус Мазур Е. А.» — прочитал Прошкин на табличке, подумал, Елена Андреевна или, может, Екатерина Антоновна, приветливо улыбнулся и осторожно постучал.
Часть 4
24
— Войдите! — раздался из-за двери твердый мужской голос.
Прошкин никак не мог вернуться из дурманящего мира романтических грез и с надеждой постучал еще раз — посильнее и погромче.
— Да входите же! Не заперто! — повторил тот же голос.
Прошкин вынужден был войти, хотя настроение у него отчего-то испортилось, и обитатель кабинета ему сразу же не понравился. Слишком уж отполированный — будто не из нынешней жизни. Лет сорока пяти, аккуратно уложенные волосы уже изрядно тронуты сединой, лицо до сияния выбрито, с правильными, крупными чертами, за исключением рта — губы то ли излишне тонкие, то ли решительно поджаты. Нотариус Мазур Е. А., несмотря на жару, терзал себя глухо затянутым галстуком с затейливым узлом и серым твидовым пиджаком. А его ботинки были надраены так, что даже из-под стола сияли умопомрачительно. Честно сказать, если бы было с кем. Прошкин был готов не то что на килограмм халвы, а на всю сумму месячного денежного довольствия побиться об заклад, что этот подозрительно опрятный гражданин нотариус — из бывших. Профессионала не обманешь! Но спорить было не с кем, да и дела Прошкина носили характер безотлагательный, так что он решил сохранять доброжелательность:
— Товарищ Мазур?
— Да, Мазур, Евгений Аверьянович, — представился хозяин кабинета, привстав из-за стола, и даже по собственной инициативе продемонстрировал Прошкину паспорт, при этом бровь его несколько раз нервно дернулась. — Чем могу быть полезен сегодня?
— Сегодня? — такое начало беседы слегка смутило Прошкина. — Я бы хотел получить консультацию: какие документы потребуются, чтобы гражданин оформил дарение или просто подтвердил законным образом факт передачи принадлежащего ему домостроения в городскую собственность?
— В добровольном порядке? — Мазур буквально впился в Прошкина стальным взглядом.
Прошкину стало очень неприятно: вот, дожили — государственный служащий, нотариус, смотрит на него, сотрудника НКВД, то есть такого же точно государственного служащего, как на врага! Надо как-то более активно разъяснительную работу хотя бы среди специалистов проводить, подумал Прошкин, снова улыбнулся и ответил как можно мягче:
— Конечно, в добровольном! Речь идет о нашем сотруднике… Домостроение перешло к нему от родственника, от дедушки…
— Сначала гражданину необходимо сделать заявление о принятии наследства. В дальнейшем же потребуется ряд документов — инвентаризационные бумаги на сам дом, завещание или, в случае его отсутствия, свидетельство о смерти владельца, документы, подтверждающие родственные отношения… Необходимо убедиться в том, что кроме дарителя на имущество нет других претендентов… — гражданин Мазур немного успокоился.
Прошкин извлек из папочки несколько соединенных скрепкой страниц — он успел захватить план дома и решение о его передаче ученому в инвентаризационном бюро, свидетельство о смерти фон Штерна, выцветший листочек, свидетельствовавший об усыновлении Дмитрия Алексеевича Деева фон Штерном, хранившийся в особняке среди прочих домашних бумаг, и, наконец, выданную отделом кадров Управления копию свидетельства о рождении Александра Дмитриевича Баева, где в качестве его отца фигурировал Деев.