История с сектой богомилов, много лет безнаказанно действовавшей в Любовском районе Н., составляла предмет профессиональной гордости Прошкина. Именно за операцию по разоблачению вредоносной секты он лично досрочно получил звание майора, Н-ское НКВД — переходящий бронзовый бюст Дзержинского, Корнев — орден и право открыть объединенный партхозактив, посвященный дню чекиста, а секретный сотрудник Ваня Курочкин, в течение полугода под чужим именем героически посещавший тайные собрания и молельные дома сектантов, — бесплатную путевку в крымский санаторий. Воспоминания наполнили грудь Прошкина приятным теплом, и он ответил:
— Я подготовил рапорт с планом операции, в нем указал, с какой целью нужен паспорт… Вы же сами мне этот рапорт визировали! — Корнев утвердительно кивнул. — Потом — передали в управление Второго отдела, получили их визу, потом Третий спецотдел мне бланк паспорта выдал — как положено, по описи, я в журнале их еще расписался. Послали письмо в паспортный стол. Там нам фотографию вклеили и печать на нее поставили…
— А когда операция закончилась? — коварно полюбопытствовал начальник.
— Сдал паспорт в архив, тот, что в Первом спецотделе, по описи… А потом его уничтожили, по акту. Я присутствовал…
— А не сдал бы ты этот паспорт, что, Прошкин, было бы?
Отвечать не имело никакого смысла — Корнев и так прекрасно знал: был бы грандиозный скандал, чрезвычайное происшествие. Многочисленные внутренние и служебные расследования, завершающиеся не просто строгим выговором, а полновесным уголовным делом… Прошкин с ужасом понял, к какому логическому выводу подводит его руководитель. Конечно, если шпион мог безнаказанно уничтожить неиспользованные бланки, завершив свое черное дело, то совершенно настоящие бланки, полученные для проведения спецоперации реальным сотрудником НКВД, нужно было бережно хранить, не считаясь с трудностями, и сдать по описи, согласно инструкции, как только закончится операция. Значит… человек с разрисованной фотографии был их коллегой!.. В том, что Н-ские чекисты не знали о секретной операции собственного ведомства, не было ничего особенного: подобное происходит сплошь и рядом! И когда нежданно, без передачи дел, сменялись отельные руководящие работники, а иногда целые узкоспециализированные отделы, и когда операции проводились внутренней безопасностью или политуправлением, и даже просто — вследствие осторожничанья отдельных должностных лиц, опасавшихся получить справедливый нагоняй от руководства в случае провала операции! Картина происшедшего представилась Прошкину совершенно удручающей, и он готов был тоже стащить и вывернуть гимнастерку как минимум раз сто, но не сделал этого, поскольку затруднялся предположить, как на подобный жест отреагирует Владимир Митрофанович. Его мудрый наставник как раз начал излагать собственную версию происшедшего.
Словосочетание «секретный сотрудник» среди широких слоев гражданского населения зачастую употребляется как ругательное. А ведь мало кто задумывается, каково живется такому сотруднику. Его будни полны жестокой самодисциплины, множества ограничений и начисто лишены не только книжного романтизма, но даже самых простых житейских радостей. Более того, работа секретного сотрудника НКВД полна опасностей и непредвиденных тягот, разделить которые героическому бойцу невидимого фронта совершенно не с кем. Разве что начальство отметит его усилия в рапорте да звание новое присвоят. Но это запоздалое признание заслуг — ничто в сравнении с риском, пропитывающим суровые будни сексота…
Неизвестному коллеге, прибывшему в Н. для исполнения роли фон Штерна, пришлось особенно тяжело. Во-первых, он не располагал и десятой долей правдивой информации — знал только, что искать ему следует «связку бумаг». А информации ему не хватало ой какой важной! Начать хотя бы с того, что заменить собой ему пришлось ненастоящего фон Штерна. Впрочем, все по порядку.
В этом месте Корнев опять сделал исторический экскурс — на этот раз в не столь давний 1935 год. Именно тогда, во время неудавшегося ограбления, настоящего профессора подменили внешнее похожим человеком. Косвенным подтверждением этой смелой гипотезы служит тот факт, что именно с этого момента профессор, без всякой видимой причины, прекратил общаться с Деевым напрямую, а всю информацию для приемного сына предпочитал передавать через мало знакомого с дедом Сашу Баева. При первой же возможности подставной фон Штерн вообще удаляется из Москвы в тихий Н., чтобы в спокойной обстановке перетряхнуть разнокалиберное имущество маститого ученого и выбрать документы и ценности, которые можно продать подороже. А по-настоящему дорого продать подобные находки реально только как контрабанду — через иностранных работников дипломатических представительств либо через граждан, имеющих родственников за границей. Противозаконная коммерческая активность мнимого фон Штерна попала в поле зрения компетентных органов. За кругом его контактов установили наблюдение. Выявили, что объектом ближайшей незаконной сделки будет являться «связка бумаг». Но успешная операция оказалась на грани срыва: пожилой правонарушитель исчез за несколько дней до контакта с покупателем. Это сейчас Корнев с Прошкиным знают, что гражданин, известный как фон Штерн, свалился в речку и утоп. Свалился сам — в результате банального несчастного случая.