Доктор Уайли засвидетельствовал, что, по его мнению, я был психически здоров и способен отличить добро от зла в момент выстрела. Под перекрестным допросом он признал, что не знает, почему я пытался убить президента.
Доктор Гудмен, единственный свидетель защиты, показал, что во время преступного действия я был невменяем и не мог отличить добро от зла. Под перекрестным допросом он заявил, что понимает, почему я хотел убить президента, но не может подкрепить свое суждение фактами. Я видел, как во время дачи показаний он нервно сжимал и разжимал руки. Бедный доктор Гудмен!
Мои адвокаты возражали против дачи мною свидетельских показаний. Я не протестовал.
Никто не вызвал для дачи показаний президента.
В своем напутствии присяжным судья сказал, что противоречивые показания психиатров основаны на мнениях, а не на фактах, и рекомендовал не принимать их во внимание при вынесении вердикта.
После часового обсуждения присяжные признали подсудимого «виновным в попытке убийства президента Соединенных Штатов».
Мои адвокаты сразу попросили о снисхождении, учитывая год боевой службы во Вьетнаме и награждение орденом Почета за доблесть «при защите народа и принципов страны».
Теперь я ожидаю приговора суда.
Сначала я беспокоился о том, каким будет приговор. А теперь меня ничто не волнует.
Какое это, в сущности, имеет значение?