— И что же?
— Конвент, несмотря на бешеное сопротивление жирондистов, в тот же день десятого марта декретировал предложение Дантона.
— Это здорово. Это нож им в спину.
— Верно. Но это только начало. Я полагаю, главное произойдет сегодня. Однако мы заговорились: слышишь звонок председателя?..
И правда, зал был полон, все сидели на своих местах, и председатель только что поставил колокольчик на бюро.
Один из секретарей читал отчет троих депутатов, побывавших на главной квартире Дюмурье.
«Спаситель Франции» совершенно распоясался. Он не находил нужным скрывать свои планы, рассчитывая завлечь собеседников в свою авантюру. «Я, — кричал он, — спасу Францию вопреки Конвенту, и пусть меня величают Цезарем, Кромвелем или Монком… Конвент! Да ведь это сборище семисот сорока пяти тиранов! Я смеюсь над их декретами…» Он признавался, что намерен идти на Париж и разогнать Конвент. «Ваши якобинцы, — сказал он напоследок, — могли бы прославиться и снять с себя свои преступления. Пусть заслонят своими телами королевскую семью, поднимут в Париже восстание… Я же тем временем двинусь с армией и провозглашу короля…»
Всем стало ясно, что военный министр и комиссары посланы зря[11]…
Но вот на трибуне Лacypc, один из яростных лидеров Жиронды.
— Дюмурье замыслил контрреволюцию, — говорит он. — Можно ли верить, что у него нет сообщников?
Оратор их выявляет. Разве ближайшим другом мятежника не был Дантон? Разве не он защищал заподозренного генерала и пытался смягчить значение его «ошибок»? Разве не он вместе с Делакруа, бахвалясь своим патриотизмом, подыгрывал Дюмурье в его попытках унизить Конвент?
Лacypc поднимает правую руку и дает клятву, что всякий попытавшийся стать королем или диктатором будет наказан смертью. Он предлагает депутатам повторить его клятву, и депутаты послушно проделывают это: никто не хочет быть заподозренным в скрытом роялизме.
— Хитер, мерзавец, — шепчет Робеспьер.
Бирото спешит уточнить намек Лacypca. Он заявляет, что сам слышал, как друг Дантона Фабр предлагал его в короли…
Страшное обвинение! Отовсюду слышатся ропот и крики гнева.
— Это подлость! — не выдерживает Дантон. — Короля-то ведь стремились спасти вы, а преступления свои хотите навалить на нас!
Умеренный Дельма предлагает передать вопрос в специальную комиссию. Ловкий ход: Дантон сразу попадает в положение обвиняемого!
Нет, этого он не допустит. Раскидывая всех на своем пути, титан мчится к трибуне.
Жиронда не желает давать ему слова: пусть оправдывается перед комиссией! Но тут вскакивают монтаньяры. С Горы несутся крики:
— Не робей, Дантон! Покажи им!
Дантон на трибуне. Он поднимает свое выразительное лицо к верхним рядам амфитеатра.
— Прежде всего я должен воздать должное вам, граждане, сидящие на этой Горе: вы видели лучше, чем я. Вы обвиняли меня в слабости и были правы, признаю это перед лицом Франции!..
— Ну, каково? — спрашивает Робеспьер, удовлетворенно потирая руки. — Вот это ход, не правда ли?
Откровенность Дантона подкупает. Симпатии большинства на его стороне. И, видя это, трибун начинает контратаку.
— Кто здесь обвинители? — грохочет он. — Да это те же, кто всяческими вероломствами и ухищрениями пытались спасти тирана!
Это удар. Они ждали его, но что же можно ему противопоставить?
На скамьях Жиронды растерянность.
Монтаньяры снова поднимаются. Они горячо аплодируют. И тут к низкому голосу Дантона вдруг присоединяется высокий голос, вступающий в перекличку с оратором. Это Марат. Он горяч и нетерпелив. Забыл ли Дантон чье имя — Марат подсказывает его, не привел характерную деталь — Марат торопится ее привести.
Дантон упоминает о патриотах, павших вследствие козней жирондистов.
— Лепельтье,[12] — подсказывает Марат, — Мишель Лепельтье!
Дантон говорит об их переписке с Дюмурье.
— Есть письма Жансонне! — уточняет Марат.
Дантон говорит об интригах жирондистов.
— А их интимные ужины? — напоминает Марат.
— Они устраивали тайные ужины с Дюмурье! — подхватывает Дантон.
— Ласурс, Ласурс принимал в них участие! — восклицает Марат, потрясая кулаком. — О, я изобличу этих заговорщиков!..
— Он шпорит Дантона, словно всадник коня, — улыбнулся Робеспьер.
11
Дюмурье арестовал их 2 апреля и выдал неприятелю, сам же после неудачной попытки поднять войска бежал 5 апреля к австрийцам.
12
Депутат Конвента Мишель Лепельтье был убит фанатиком-роялистом 20 января 1793 года за то, что подал вотум за казнь короля.