И вдруг почувствовал страх.
Он вспомнил, что пригласил ее на завтра. И она придет! И даже не завтра, а сегодня, сейчас! Еще миг — и он услышит это противное поскребывание. И тогда он умрет.
Сен-Жюст вскочил. Он задыхался от ужаса.
Прочь отсюда! Он не может здесь оставаться дольше, ни единой минуты, ни единой секунды…
Набросив что-то, он устремился к двери, открыл ее и быстро пошел, почти побежал в темноту холодной январской ночи.
Было около двенадцати, когда он появился у Добиньи.
Старый приятель был несказанно удивлен.
— Вот так сюрприз, черт возьми! Откуда ты, старина, среди ночи? Стряслось что-нибудь?
— Ничего не стряслось, Вилен. У тебя можно переночевать?
— Переночевать у меня? Тебе? В моей жалкой конуре? Вот так штука… Может, сгорел твой отель?
— Отель на месте, Вилен. Пожалуйста, постели где-нибудь, а то я безумно хочу спать.
Хозяин квартиры понял, что расспросы бесполезны.
Вилен Добиньи был старинным приятелем Сен-Жюста. Когда-то он вместе с Демуленом участвовал в юношеских забавах Антуана. Потом, уже находясь в Конвенте и Комитете, Сен-Жюст тянул за уши Добиньи, помогал устроиться ему на хорошее место и отбивался от его врагов. И все же сердечной близости между ним и Виленом теперь не было. Быть может, именно потому, что в прошлом их сближало слишком многое?..
На следующее утро, едва открыв глаза, он спросил у Добиньи, готовившего кофе:
— Вилен, нет ли у тебя адреса дома, где можно было бы устроиться на длительный срок?
— Есть, конечно же есть адресочки. Сейчас ежедневно арестовывают у кого мужа, у кого брата, а то и целыми семействами — пустых квартир много.
— А можно не из таких?
Добиньи порылся в бумажнике и вынул крохотную записку.
— На ловца и зверь бежит. Вот, возьми. Улица Комартен, дом номер 3. Сдается комната. Хозяйка — очаровательная особа и к тому же художница.
— Вероятно, дорого?
— И это спрашивает всесильный децимвир! Стыдись, друг.
В тот же день Сен-Жюст перебрался на новую квартиру. Но этого показалось ему недостаточно. Она ведь могла узнать его новый адрес точно так же, как узнала старый!
Нет, нужны коренные меры.
Он отправился в Комитет общей безопасности.
В Комитете, как всегда, дежурил старый Вадье. С ним находился член Комитета Жаго. Ни Леба, ни Давида, к счастью, не было.
— А, — приветствовал Вадье Сен-Жюста, — опять явился подбирать матерьяльцы?
— Нет, Вадье, ты ошибся. На этот раз, напротив, я собираюсь вам их дать.
— Это занятно, — протянул Вадье.
— Запиши, гражданин. Поступили сведения о подозрительной женщине, приехавшей откуда-то из провинции.
— Кто такая? — схватил блокнот Жаго.
— Некая Тереза Торен.
— Чем подозрительна?
— Связана с эмигрантами. Ее муж и отец бежали к тиранам.
— Ого! Это серьезно.
— Живет по фиктивным бумагам.
— Это еще серьезнее. А где проживает опа теперь?
— В отеле «Тюильри», что против Конвента.
— Ишь ты, где укрылась! Спасибо, гражданин. Возьмем ее немедля.
Сен-Жюст помялся.
— Я полагаю, ее нет нужды арестовывать. Можно ограничиться высылкой из столицы.
Он ведь вовсе не желал зла Терезе; он только хотел обезопасить себя от встречи с нею…
Его желание исполнилось скорее, чем он думал.
Вечером Жаго поймал его в Комитете общественного спасения.
— Ты что же, коллега, смеяться над нами вздумал?
Сен-Жюст вопросительно посмотрел на него.
— Твоей красотки и след простыл. Сразу после разговора с тобой я принял меры. Днем Эрон с ребятами нагрянул в «Тюильри». И что же ты думаешь? Там таковой не оказалось. Она выбыла рано утром в неизвестном направлении.
«Слава богу, — вздохнул Сен-Жюст. — Она оказалась умнее, чем я думал, и жаждет новой встречи не более моего. Теперь совесть моя спокойна и честь спасена».
День спустя он уехал на фронт.
21
Антуан Сен-Жюст не возился со своими ранами, сколь бы глубоки они ни были. Дело у него всегда перевешивало, не оставляя места для мелких страстей, воспоминаний, сожалений.
Тем более что рядом был верный Филипп.
Правда, присутствие Филиппа и радовало, и смущало: слишком уж внимательно смотрел он в глаза, слишком откровенно и упорно ждал признаний. Сен-Жюст под конец даже разделил инспекцию между собой и другом: в то время как сам он направился в Гиз, Леба покатил в Авен, и далее, вплоть до встречи в Амьене 24 плювиоза, они действовали раздельно.
Впрочем, это произошло уже после Сен-Поля, когда Филипп уехал часа на два в Фревен, где жил его старый отец.