Отец, как уезжала, был уверен —Пропащая, отрезанный ломоть.Мать думала – настырная дочурка.Не сломишь, всё по-своему решит.
Наину в самом деле не сломили,Но так её умело закрутили,Не Рюриком пришлось ей заниматься,А собственной историей своей.
Анжела с Кубы, Цзой Чуа – вьетнамкаВселились в общежитье рядом с ней.Улыбчивая, яркая кубинка,С неброской долей негритянских черт,Звала себя – «весёлая креолка»,И, было очевидно – почему.
Компактная вьетнамка Цзой ЧуаС отточенной восточной красотою,Для важности смотрела сквозь очки.Она себе казалась Йоко Оно.И был любовник, русский гитарист.
Нельзя сказать, чтоб девушки дружили,Но их соседство тягость не несло.
Друг Чуа захотел придти с друзьями,Взять девушек куда-то посидеть.Вьетнамка очень сильно приглашала:«Увидите, что парни хоть куда».По-русски она складно говорила,Почти что не сюсюкала совсем.
Анжела русский только изучала,И, право, ей давалось нелегко:«Нам пробовать на встречу с кабальеро.Замучила тристеза, как тут – грусть».
Итак, рок-гитарист пришел с друзьями,Когда условились, под вечер в институт.Он сам себе лепил богемный образ,По плечи волосы, и в свитере, в джинсах.
Друзья его, особенно Владимир,Пришли, как деловые господа.Владимир, так и есть, он был продюсер,А третий стал Анжелы кавалер.
Наина волосы пучком большим стянула,Как где-то, у какой-то из актрис,А строгий деловой костюм английский,Ей так и не пришлось переодеть —
Ребята сразу с лекций их забрали.– Ты будто бы из офиса и в офис, —Владимир улыбался на губах,Но взгляд был изучающе серьезен,– Не все так строго ходят в институт. —
Наина поняла, что нужно правду.– Я, нечего скрывать, провинциалка,Приехала в Москву, чтоб жизнь узнать. —
– Вы это так с достоинством сказали,Я сразу много понял про тебя. —
За столиком попарно раскололись,Беседовали четко тет-а-тет.
– Но – имя ваше странное – Наина. —
– Прабабка наказала так назвать. —
– Ты знаешь, ты мне нравишься ужасно.Я правду говорю, а не кадрюсь.Ведь, если б приставал, послала сразу? —
Наина на продюсера взглянула,И он ей показался ничего.Одет без новомодных наворотов,Причесан, без разболтанных манер.
А он же продолжал крепить фундамент.
– Наина, я работаю в программе,Для зимнего показа новых модИзвестнейших российских модельеров.Ответственен за кадровый вопрос.Короче говоря – подбор моделей.И ты, свой самобытный яркий образ,Могла бы привнести, как ретро-всплеск.На подиуме, в соболиных шубах. —– Простите. Здесь так душно. Я сейчас. —
Наина помнила – метро тут где-то рядом,И тут же она двинулась туда,Послав Цзой Чуа краткий эсэмэс:«Охваченная головною болью,Прошу довеселиться без меня».
«И что же, все столичные считают,Что все в Москву стремятся на панель?» —Лениво перекатывалось в мыслях.
И, только добралась до общежитья,Как тут же затрезвонил телефон.
– Наина, что же вдруг вы так исчезли?Простите, беспокою вас, Владимир.Я – рядом. Пять минут поговорить. —
И он уговорил пойти в кафе,Что было в новом здании напротив.И больше стать моделью не манил,А что-то все болтал, довольно живо,И было интересно и легко.
Коктейль…. Потом немного танцевалиНа маленьком пространстве в полутьме.Наина чувствовала жаркий трепет рук,И быстро среагировала: «Хватит».
– Давай ещё немного посидим.
Ну, что ж не посидеть, когда есть время,И спутник – на дистанции – неплох.
Он снова угостил её коктейлем.Ей нравился из шейкера напиток,Пила его и думала: «Нектар».Владимир распылялся в разных байках.
Потом опять пустились танцевать.Наина это делала умело.Володя рядом с ней не спасовал,И взлягивал, и так забавно прыгал.– А как бы побеседовать с тобой? —
– Ну, что же, как у нас, сейчас узнаю, —
Наина позвонила Цзой Чуа.
– Они сейчас устроились в подвале,Для них играет Цзойкин гитарист.И, значит, что мы можем в общежитье.И там до их приезда говорить. —