Наина думала: «не думать ни о чём,И вовсе ни на что не отвлекаться.Сказать ему быстрее, и уйти».Васильев же продолжил свой рассказ:
– … пришли к невероятному эффекту.Мы сможем консервировать людейВ особом состоянии эмоций.А если пациент не хочет жить,То мы даем повышенную дозу.И жизнь его стремительно течет,Вмещая все возможные желанья.Он чувствует, что наступил предел.И кончит жизнь на апогее счастья! —Наина его пламенные речи,Сумела пропустить мимо ушей:– Мне нужно, дорогой Артём Семёныч,Вернуть мои те самые бриллианты.Вы помните, я их тогда далаНа время? Вы достраивали корпус?Для клиники, и не хватало денег.Я вам тогда давала заложить. —
– Помилуйте, Наина, бриллианты?Я, правда, сохраняю документ,Где вы своей рукою написали,Что пусть пойдут на добрые дела. —
– Я отдавала на анализ порошки,Которыми меня вы накормили.Там тизерцин, аминазин, и, вообще.Не то, что обезволить пациента,А кошку сделать добрую из тигра,И с миром на подушку положить.Мне сделал экспертизу лаборант,А после я пошла к криминалистам.У них возник особый интерес,Но я пока не раскрывала карты,Чьих рук такая дьявольская смесь. —
– А я-то – про Склодовскую-Кюри,Вам начал рассыпаться об открытии,К которому пришел посредством вас.Нет, с вами. Это слово в медицине. —
– Бриллианты. Или деньги. За два дня. —
– Наина Львовна, вы и Глеб Михалыч… —
– Который совершенно ни при чём. —Васильев был немало ошарашен.– Я говорю, – продолжила «царица», —Что Глеб Михалыч вовсе ни при чём.
Свои дела я с ним не обсуждала,И даже, что сегодня к вам иду.Верните бриллианты или деньги.Иначе я отправлюсь сразу в суд. —
И всё же он надежды не терял,А может быть его держало что.
– Пусть – случай, только случай – через вас.Я даже и название придумал.Послушайте, звучит как – АРТНАИН.Два имени, Артема и Наины. —
– Зовите, что угодно – как хотите.Возьмите сочетание фамилий.Я – Ухова, а вы у нас – Васильев.«Васьуха», хоть смешно, но хорошо. —
Артём Семёнович утратил всякий пыл.И тут же проявился в нём хозяин —Приемной, пациентов, многих лиц.А главное – их очень жалких жизней,Как, мысленно, он сам всегда считал.
– Так вы сказали – так необходимо? —
– Да если б и не надо, то пришла. —
– Что Глеб Михайлович намерен предпринять? —
– А что он может предпринять в моих делах?Насчёт его дел – извините, я не знаю. —
– И что у нас, в конце концов, выходит? —
– Я с Уховым, выходит, развожусь. —
Васильев наконец уразумел.
– Конечно, постараюсь, что смогу.Такие деньги? За такие сроки? —– Бриллианты. Деньги – так, на крайний случай. —
И стала слушать, как он будет врать.– Бриллиантов я уже и не припомню.Всё продано, а деньги разошлись.Но, уж для вас – придумаю, конечно.Хоть сумма и безмерно велика. —
Наина поднялась, пошла на выход.В нем, все-таки, проснулся кавалер.Он двинулся и отворил её двери.В проёме, вдруг, Наина замерла.
– Два миллиона долларов. На счет, —Она вскричала голосом актрисы,Возникшей вдруг на заднике дверей.
– Артем Семёнович (звучало очень грозно),Я жду от вас к исходу четверга. —
И долго ещё люди не решалисьЗадвигаться, когда она ушла.
* * *
В Париж летели славные ребята,Прошедшие и воду, и огонь.По их заслугам было бы и надо,Чтоб встретили их гимны медных труб.Андрей был закален, чтоб делать дело,И всё, что делал – делал на ура:За ним стояла выучка спецназа.Бежал особых инициатив,Был крепкой силовой опорой тройки.
Борис по виду был рубаха-парень,Входил в доверие с огромной простотой,Мгновенно вызывал на откровенность,И было уже множество различныхПо возрасту, по статусу, богатству,По умственному уровню людей,Которые в нём друга находили,В момент, когда он этого хотел.
Оксана же смотрелась тихой мышкой:Так ловко, так беззвучно, бестелесно,Проскальзывала сквозь толпу людей,Сквозь кучку, мимо пар и одиночек,Когда ей надо было по делам.И тихо, без акцента говорилаНа многих иностранных языках.
А главное – та сила убежденья,Которая в ней дивно проявлялась.Когда достичь чего-то надо словом —Ей тут же доверяли эту роль.