— У меня здесь, Вицек, воинская часть, а не тир в парке, — сухо напомнил он полковнику. — Здесь, на Вестерплятте, никто нечаянно не стреляет. Не мог бы ты объяснить мне…
— Могу, — оборвал Собоциньский. — Варшава опасается инцидента. Французы предупредили нас, что…
— …что им трудно было бы выступить на помощь польским провокаторам из Гданьска, — закончил за него майор. — Мне кажется, что наши союзники ищут лазейки. Это было бы им очень удобно.
Наступила пауза.
— Я хочу, чтобы ты правильно понял меня, Генрик, — снова начал полковник уже спокойным тоном. — Немцы очень напирают на то, что «Шлезвиг» прибыл к нам с обычным визитом, и весь мир именно так смотрит на это.
— А ты?
— Я могу пока сказать только одно: они ведут себя вполне прилично и соблюдают все правила. Командир линкора был у министра Ходацкого и пригласил его на свой корабль. Четверть часа назад комиссар вернулся с банкета. Он-то и попросил, чтобы я поговорил с тобой о мерах предосторожности. Комиссар рассказывал, что действительно не видел на «Шлезвиге» никаких боеприпасов.
— Но ведь он заглядывал далеко не всюду.
— Конечно. Однако не будем спорить, Генрик. Дело обстоит просто. Мы не можем допустить, чтобы возник инцидент. Придется оттянуть посты в глубь территории. Ты понял меня?
— Нет, не понял. Но приказ выполню.
— И выполни его точно, — продолжал настаивать полковник. — Командир корабля информировал министра Ходацкого, что сегодня пополудни линкор отбуксируют в портовый канал и он будет стоять напротив вас.
Сухарский обернулся к окну. Ему хорошо были видны красные дома на противоположном берегу канала, склады, хранилища. Через два-три часа, а может быть даже раньше, с этого самого места он будет видеть башни германского линкора, стоящего в ста метрах от Вестерплятте. Всего сто метров…
— Генрик, ты слышишь меня? — спросил обеспокоенный молчанием Сухарского полковник. — Генрик!
— Слышу, — с трудом ответил Сухарский. — Почему министр согласился на это? Неужели он не понимает…
— Он прекрасно все понимает, — прервал майора Собоциньский, явно не желая, чтобы он закончил свою мысль. — Только, пожалуй, будет лучше, если корабль передвинется ближе к выходу из порта.
— А знает ли пан министр, когда отплывает «Шлезвиг»?
— Точно не знает. Однако его заверили, что визит продлится всего два-три дня.
— Два-три дня, — неуверенно повторил майор, потом быстро спросил: — А ты, Вицек, не смог бы выкроить время и заскочить к нам?
— Конечно, заскочу, — поспешил заверить его полковник. — Как только выпадет свободная минута, сразу приеду к вам. А пока — всего хорошего.
— Всего, — ответил Сухарский, медленно опустив трубку на рычаг.
Закончив разговор, он снова услышал доносившиеся из порта крики и барабанный бой. Первым делом майор старательно затворил окно и только потом вытащил из письменного стола записную книжку.
5
На совещание, которое созвал капитан Домбровский, собрались все командиры постов и вартовен. Уже больше пятнадцати минут ждали они капитана на веранде старых казарм, но пунктуальный обычно заместитель коменданта все не появлялся. Командиры курили и разговаривали, собравшись группками между столами. Все они были в новом обмундировании, которое два дня назад им выдали со склада в соответствии с приказом о мобилизации, зачитанным майором Сухарским после получения шифровки из Гдыни. На Вестерплятте этот приказ никого не застал врасплох. И в Интендантстве тоже ничего не изменилось, если не считать, что десятка полтора вольнонаемных работников были одеты теперь по-военному и получили оружие, противогазы, каски, а также снаряжение, до опознавательных знаков включительно, которые были давно уже заготовлены и хранились в ящике у каптенармуса.
— Идет! — раздался предупредительный окрик капрала Горыля, ловко погасившего папиросу в пепельнице. Все, кто курил, сделали то же самое и быстро стали полукругом посреди веранды.
Капитан Домбровский быстрым пружинистым шагом поднялся по ступенькам и, остановившись перед ожидавшими его подофицерами, коротко бросил:
— Мобилизация отменена.
До сих пор события развивались в соответствии с определенной логикой. Сгущавшиеся тучи на политическом горизонте, участившиеся немецкие провокации в Гданьске, непрерывно возраставшее количество немецких отрядов, упрямо называемых полицейскими резервами, и, наконец, визит линкора, который, видимо, не торопился уходить, а только передвинулся в глубь канала и стал у старой крепости Вислоуйсьце, — все эти факты заставили гарнизон Вестерплятте старательно готовиться к обороне и регулярно пополнять личный состав. На полуострове спешно строились укрепления, ставились проволочные заграждения, создавались завалы из срубленных деревьев и противопехотные спирали из колючей проволоки. Гарнизон Вестерплятте уже длительное время находился в состоянии полной боевой готовности. Логическим завершением всех этих действий должна была стать мобилизация. Поэтому сейчас, когда капитан объявил, что мобилизацию отменили, все собравшиеся на веранде восприняли эту весть с нескрываемым недоверием и удивлением. Сержант Гавлицкий даже машинально потянулся рукой к поясу, как бы проверяя, находится ли он по-прежнему на месте. Это был широкий желтый пояс, похрустывавший при каждом движении. Его чуть оттягивал груз такой же желтой кобуры с новехоньким пистолетом, к рукоятке которого был прикреплен кожаный шнур, охватывающий вторым концом шею. Благодаря этому, если во время боя нужно было швырнуть гранату, пистолет можно было на какой-то момент выпустить из рук, не рискуя потерять его. Гавлицкий глянул на свои погоны, украшенные римской пятеркой, и внезапно, будто решившись на что-то, сделал два шага вперед.