Капитан не отрицал возможности десанта со стороны моря, канала или акватории для выгрузки боеприпасов, однако соглашался с мнением майора Сухарского, который считал, что основные силы противника будут брошены обязательно со стороны основания полуострова, с суши, и всю тяжесть этого удара вынуждены будут принять на себя гарнизоны постов «Паром» и «Вал». Особенно рассчитывал Домбровский на пост «Паром», как на более сильный и лучше укрепленный, хотя и не считал его способным продержаться более часа. После падения «Парома» оборона перейдет на вторую линию, состоящую уже из вартовен, — более солидных укрепленных точек. Всего их было пять. Они окружали здание казарм, которое тоже имело собственный боевой каземат, и должны были являться последним очагом сопротивления. Все вартовни отстояли на таком расстоянии одна от другой, что могли поддерживать друг друга огнем пулеметов и вести круговой обстрел.
Первая вартовня под командованием плютонового Будера была расположена приблизительно в двухстах метрах за постом «Паром» — у опушки леса и в глубине территории Интендантства; вторая, капрала Грудзиньского, оттянутая еще дальше в тыл и отстоящая на полкилометра от «Парома», могла все-таки оказывать ему огневую поддержку. Что же касается пятой вартовни плютонового Петцельта, то она находилась на другой стороне полуострова, ближе к морю, у самой железнодорожной линии, и должна была взаимодействовать на левом фланге обороны с постом «Форт», а в случае необходимости поддерживать первую вартовню.
Все, кто собрался в тот день на веранде старых казарм, могли видеть эти три вартовни. Они находились довольно близко, серые, приземистые, с маленькими пятнышками узких амбразур, четко обрисованные зеленью деревьев, которые заслоняли собой четвертую вартовню, расположенную уже за леском, между постами «Электростанция» и «Лазенки». И наконец, третья вартовня, невидимая с веранды, располагалась в специально оборудованном подвале виллы подофицеров, почти в центре полуострова. Она могла вести огонь не только в сторону канала, но и в сторону морского берега. Кроме того, третья вартовня была способна поддерживать огнем вторую и четвертую вартовни.
Капитан Домбровский еще раз поглядел на красные стрелки, которыми на схеме были обозначены секторы обстрела. Секторы накладывались один на другой вокруг казарм, образуя на рисунке замкнутое огненное кольцо. Перед заместителем коменданта сидели люди, которым предстояло вести этот огонь, предстояло создать этот круг; от них зависело, превратится ли он в непреодолимую преграду для врага.
— Не знаю, возможно, все это и рассосется как-нибудь… Иначе нам придется драться. Если начнется война, мы в соответствии с приказом должны будем обороняться здесь в течение шести часов. Именно столько времени, сколько потребуется нашим дивизиям, чтобы занять Гданьск и прийти нам на выручку. — Домбровский обвел долгим взглядом лица сидевших рядом людей. — Я хотел бы, чтобы в течение этих шести часов каждый знал, что ему следует делать. Вопросы есть?
Вопросов не было. Домбровский встал и быстро прошел сквозь полукруг молчавших людей. За углом дома свернул к казармам. Если бы капитан пошел по аллейке в сторону подофицерского казино или хотя бы посмотрел в том направлении, то увидел бы разворачивающийся у газона синий «оппель» полковника Собоциньского.
Сухарский натянуто поздоровался с полковником, а Собоциньский с ходу стал перечислять, какое множество дел свалилось на него за последние сутки. Да еще неожиданный вызов в Варшаву…
— Вернулся только сегодня утром, — оправдывался он, — и, как видишь, сразу к тебе.
— Тогда, может, хоть объяснить, что это за история с мобилизацией? Сначала приходит приказ об объявлении мобилизации, потом приходит приказ об отмене ее. Что все это означает?
— Именно из-за этого меня и вызывали. Нам пришлось прервать мобилизацию.
Они вошли в особняк майора, и Собоциньский тяжело опустился в мягкое удобное кресло. Сухарский сказал, протягивая ему открытый портсигар:
— Мы с тобой, Вицек, уже давно в армии и, конечно, представляем, что сейчас творится в стране. Здесь у меня нет никаких проблем. Мне предстояло мобилизовать двадцать человек вольнонаемных, которые постоянно у меня под рукой, и все дело не заняло даже получаса. Но там, где людям придется проехать десятки километров только для того, чтобы явиться в казармы по повесткам, это будет выглядеть иначе. Представляешь, что за суматоха подымется… Одни только едут, а другие уже возвращаются. А если сейчас что-то произойдет? Если только начнется…