— Прежде чем приехать в Берлин, Эрик помогал полиции расследовать разные дела в Гамбурге. Помог засадить за решетку сотни опасных преступников. Даже сам господин Гитлер считает Эрика одним из величайших людей в Германии.
— Правда? — вырвалось у меня. Я уже начинал догадываться, к чему он клонит.
— Эрик знает все… — Пуци снова оглянулся, — о том, что произошло в Тиргартене. И великодушно предложил свою помощь.
— Кроме шуток? — заметил я.
Фон Динезен улыбнулся.
— Я вижу, вы сомневаетесь, господин Бомон.
— Разве что самую малость.
Он снова сощурился, пытаясь еще глубже заглянуть в мое сознание, и кивнул:
— Склонность брать все под сомнение зародилась у вас еще в юности, когда вы жили в Нью-Йорке и росли вместе со своим братом Томасом? Или когда были профессиональным боксером? Или позже, на войне? Вы ведь воевали в Шато-Тьерри, верно?
— Угу, — сказал я.
Пуци в восторге захлопал в ладоши.
— Ха-ха! Вот видите, Фил! Что я говорил?
Я обратился к фон Динезену:
— Я стал закоренелым скептиком еще до того, как оказался в Шато-Тьерри.
Фон Динезен улыбнулся своей загадочной улыбкой.
Эти факты из моей биографии он мог узнать только в одном месте — из моего дела в лондонском бюро агентства «Пинкертон». Интересно, как о его содержании узнали в Германии.
Я сразу вспомнил Питера Кодуэлла. У него был доступ ко всем личным делам, к тому же он единственный из сотрудников агентства, кто недавно побывал в Германии. Но я не мог придумать ни одной причины, по которой он взялся бы помогать фон Динезену или кому-то другому, разглашая конфиденциальные сведения.
Теперь фон Динезен смотрел на мисс Тернер, слегка приподняв красивые брови.
— А вы, мисс Тернер? Вы тоже склонны к сомнениям?
— Я…
В это мгновение вернулся «ковбой» с тележкой. Шампанское покоилось в серебряном вращающемся ведерке, а вокруг ведерка стояли четыре чашеобразно-плоскодонных бокала для шампанского, сверкавшие в электрическом освещении всеми цветами радуги.
«Ковбой» быстро расставил бокалы и принялся распечатывать фольгу на горлышке бутылки.
— Мисс Тернер, — сказал фон Динезен, — вы что-то хотели сказать?
Она улыбнулась.
— Я стараюсь, — сказала она, — избегать поспешных выводов.
— Конечно. Думаю, добрая мисс Эпплуайт там, в Торки, гордилась бы вами.
Я понятия не имел, кто такая мисс Эпплуайт, но мисс Тернер явно имела. Она громко рассмеялась.
— Вот так чудо! — воскликнула она. И повернулась ко мне — ее лицо зарделось от удовольствия.
— Мисс Эпплуайт была моей классной руководительницей в школе в Торки.
Фон Динезен снова улыбнулся, все так же загадочно.
С громким хлопком пробка вылетела из бутылки. «Ковбой» быстро поднял бутылку, обернул ее белой салфеткой и передал фон Динезену. Фон Динезен слегка взмахнул рукой и сказал что-то по-немецки. «Ковбой» по-военному четко повернулся, подошел с бутылкой к мисс Тернер, поклонился и осторожно наполнил ее бокал. Так же осторожно он наполнил и остальные бокалы, обойдя столик кругом, после чего поставил бутылку в ведерко и сказал что-то фон Динезену.
— Danke, — сказал фон Динезен. Сунул руку в карман и достал банкноту в двадцать тысяч марок. Сложил ее пополам в длину и протянул «ковбою» — тот ухмыльнулся и еще раз приподнял шляпу. Затем подтянул кожаный пояс и заковылял прочь.
Фон Динезен поднял бокал. Мы все последовали его примеру. Фон Динезен перевел взгляд с меня на мисс Тернер.
— Надеюсь, вы оба найдете у нас в Германии то, чего очень хотите, — сказал он ей.
Мы выпили.
Когда поставили бокалы, я спросил:
— А что лично вам удалось найти, господин фон Динезен?
— Пожалуйста, — улыбнулся он, — называйте меня Эриком. Вы имеете в виду покушение в Тиргартене?
Я заметил, как Пуци оглянулся, словно опасаясь, что люди в зале повскакивают с мест, услышав слово «покушение». Но никто и не думал вскакивать.
— Да, — подтвердил я.
— Ничего. Видите ли, чтобы использовать свой дар с толком, мне необходимо установить близкий физический контакт с человеком или предметом, о котором идет речь. Я просил сержанта Биберкопфа, полицейского, что ведет расследование по этому делу, чтобы мне показали оружие, найденное в парке. А он все отказывается. Может, вы сумеете уговорить его на совместное сотрудничество?
— Я встречаюсь с ним завтра. И непременно поговорю.
Фон Динезен кивнул.
— Спасибо, о большем и не прошу.
— А пока, — продолжал я свое, — нет ли у вас каких-нибудь предположений?
— Я не люблю предполагать заранее, — сказал он. — Предположения в моем деле равносильны предубеждениям.
— Понятно.
— Эрик, — вмешался Пуци, — ты сейчас выступаешь в Мюнхене? — Он глотнул шампанского.
— Нет, — ответил фон Динезен. — Сейчас у меня перерыв. Я решил заняться собой.
Пуци быстро поставил бокал на стол, будто о чем-то вспомнив.
— О, посмотри-ка сюда!
Альбом лежал на столе между моей тарелкой и тарелкой Пуци. Он схватил его и открыл. Я взглянул на мисс Тернер и заметил, что она снова залилась румянцем, правда, на сей раз явно не от удовольствия.
— Ты только погляди! — сказал Пуци. — Разве эта женщина не похожа на мисс Тернер как две капли воды? — Он перевернул раскрытый альбом и передал его через стол фон Динезену.
Фон Динезен взял альбом обеими руками и без всякого выражения взглянул на репродукцию.
Мисс Тернер опустила глаза и отпила немного шампанского.
— Ничего подобного, — равнодушно сказал фон Динезен и вернул альбом Пуци. — Мисс Тернер куда прекраснее.
Лицо у мисс Тернер сделалось пунцовым. Она улыбнулась:
— Вы преувеличиваете, господин фон Динезен.
Он одарил ее улыбкой.
— Отнюдь. И, пожалуйста, зовите меня просто Эрик.
Я полез в карман и достал часы. Почти девять. Я сказал Пуци:
— Если мы хотим встретиться с Рёмом, нам, вероятно, пора выдвигаться.
Мисс Тернер обратилась ко мне:
— А как насчет кабаре? И той женщины, Нэнси, как ее там?..
— Нэнси Грин, — подсказал Пуци. И взглянул на меня. — Может, вы поговорите с ней завтра?
— Или, — по-прежнему обращаясь ко мне, предложила мисс Тернер, — вы с господином Ганфштенглем поедете на встречу с Рёмом, а я — в кабаре, проведаю мисс Грин.
— Мисс Тернер, — заволновался Пуци, — должен вас предупредить, что одиноким женщинам в берлинских кабаре небезопасно. В наши тревожные времена…
— Но мисс Тернер будет не одна, — перебил его фон Динезен. И взглянул на нее. — Если, разумеется, она окажет мне честь ее сопровождать?
Мисс Тернер улыбнулась и посмотрела на меня широко распахнутыми синими глазами.
— Если господин Бомон не возражает.
— Великолепно! — восхитился Пуци. — Удивительно мудрое решение, а, Фил?
— Мудрое, — согласился я.
— Уверяю вас, — сказал мне фон Динезен, — мисс Тернер будет в надежных руках.
Его высказывание показалось мне несколько двусмысленным.
— Так мы сможем сэкономить уйму времени, — подчеркнула мисс Тернер. — Если я сегодня переговорю с мисс Грин, завтра мы сможем заняться чем-то другим. — Она отпила еще глоток шампанского. Ее бокал был почти пуст.
— Пойдемте, Фил, — сказал Пуци и от души хлопнул меня по спине. — С Эриком мисс Тернер будет в полной безопасности. В самом деле, почему бы ей немного не развлечься, пока она в Берлине. Получить удовольствие!
Я взглянул на мисс Тернер.
— Ладно. Только завтракать мы будем в половине восьмого утра. На девять у нас назначена встреча с сержантом Биберкопфом.
— Я вернусь в гостиницу до полуночи, — пообещала она.
Фон Динезен подтвердил:
— Я сделаю все, чтобы мисс Тернер успела кончить к сроку.
Я посмотрел на него и снова подумал: может, он специально подбирает двусмысленные слова, причем один смысл — непременно сексуальный? Но его красивое лицо было открытым и невинным.
— В полночь, — сказала мисс Тернер и улыбнулась мне. — Как Золушка.
Я заметил, что ее синие глаза за стеклами очков сияют ярче, чем обычно. Она выпила одну порцию крепкого напитка и полный бокал шампанского, а съела всего лишь два листика салата.
Но она была опытной сыщицей и взрослой женщиной, и тут уж ничего не скажешь.
Но, как выяснилось, беспокоиться мне следовало не о мисс Тернер.
Глава восьмая
К тому времени, когда мы с Пуци поймали такси, дождь снова превратился в изморось. Для двоих места в такси вполне хватало. Заняв три четверти заднего сиденья, Пуци положил шляпу на колени, поверх альбома, и сказал: