— В десять часов. Прекрасно.
— Адрес знаете?
— Да.
— Тогда в десять, — сказал обладатель голоса и повесил трубку.
Я позвонил еще по одному номеру — кузену Биберкопфа. Он оказался дома. Я спросил, не могли бы мы с ним встретиться. Через час, сказал он и объяснил, как добраться до места встречи.
Вернувшись в гостиницу «Байеришер Хоф», я зашел в переполненный бар и увидел, что мисс Тернер с фон Динезеном сидят за маленьким столиком в углу. Шел шестой час, и двадцать или тридцать красномордых деляг ублажались пивом из кружек размером с нефтяные цистерны.
Мисс Тернер и фон Динезен наклонились друг к другу. Когда я подошел поближе, фон Динезен заметил меня, улыбнулся и поднялся со своего стула с изящной легкостью спортсмена. Мисс Тернер повернулась к нам, моргнула из-под стекол очков и смущенно улыбнулась.
— Пожалуйста, — пригласил фон Динезен, — вы должны выпить с нами шампанского.
Я сел, фон Динезен последовал моему примеру. На столе стояла бутылка «Дом Периньона» и три высоких бокала. Бокалы перед мисс Тернер и фон Динезеном были наполовину наполнены. Третий был пустой. Фон Динезен наполнил его, долил шампанского в другие два бокала, поставил бутылку и пододвинул третий бокал ко мне.
И поднял свой.
— За моих любимых агентов-пинкертонов!
Мы с мисс Тернер тоже подняли бокалы. Я попробовал шампанское.
— Я позволил себе, — сказал фон Динезен, — пригласить мисс Тернер на ужин. Если угодно, можете к нам присоединиться.
Я взглянул на мисс Тернер. Она смотрела вниз и мелкими глотками пила шампанское. Она не уговаривала составить им компанию, но и не отговаривала.
— Благодарю, — сказал я. — Но у меня дела.
Мисс Тернер подняла глаза.
— Вам нужна моя помощь? — Особого желания мне помогать в ее голосе не чувствовалось, впрочем, досады тоже.
— Нет, спасибо, — сказал я. — Сам справлюсь. А вы идите, желаю хорошо провести время. — Я достал часы. Мне пора было уходить.
— Я вернусь пораньше, — сказала она.
— Прекрасно. Спасибо.
— Знаете, — сказал фон Динезен, — завтра господин Гитлер выступает с речью в «Бюргербройкеллере»?
— Да. Мы с ним там увидимся.
— Замечательно. Я тоже буду.
— Чудесно. — Я отпил еще глоток из бокала, поставил его на стол. И, обращаясь к фон Динезену, сказал:
— Мне пора. Благодарю за шампанское.
Он не стал настаивать, чтобы я допил то, что оставалось в бокале. Только кивнул и улыбнулся.
Потом я обратился к мисс Тернер:
— Если вернетесь вовремя, подождите меня, я буду в десять.
Мисс Тернер тоже не стала настаивать.
— Подожду, — проговорила она.
Фон Динезен улыбнулся.
— Я еще раз заверяю, мисс Тернер закончит вовремя.
И я еще раз задумался, не играет ли со мной фон Динезен, выражаясь двусмысленно. Но в его улыбке не ощущалось ни малейшей иронии.
Впрочем, это могло означать и то, что он все же развлекается, но не хочет, чтобы я об этом догадался.
Я встал, улыбнулся фон Динезену, мисс Тернер, повернулся и прошел мимо красномордых деляг к выходу.
Наше положение меня нисколько не утешало. Громилы в бушлатах вполне могли нас разыскивать. Кроме того, я не доверял фон Динезену.
Впрочем, скорее всего фон Динезен не посмеет навредить мисс Тернер, ведь он понимает: я знаю, что она с ним. А пока она с ним, громилы в бушлатах, вероятнее всего, будут держаться в стороне.
Потом, я еще раз, в Мюнхене, просил мисс Тернер разузнать у него как можно больше. Она взрослая и к тому же опытный агент. Да и пистолет у нее имеется.
Я говорил себе все это, но наше положение тем не менее мне не нравилось.
Но ведь она взрослая и опытная…
«Все, хватит», — сказал я себе и направился к выходу из гостиницы.
Глава двадцать восьмая
Ханс Мюллер ютился в первом этаже тесного многоквартирного дома в Швабинге, к северу от центра города. Дорога туда заняла больше времени, чем я рассчитывал, — вероятно, потому, что таксист дважды провез меня вокруг города, прежде чем высадить в нужном месте. Я не дал ему на чай, однако это вряд ли можно было считать победой.
Парадная дверь дома оказалась открытой. Я вошел в узкий коридор, пропахший кислой капустой. Над входом висела единственная голая лампочка, а две другие болтались на крученом черном проводе над лестничной площадкой. Под ногами лежал желтый истоптанный линолеум, его края у деревянных стен загибались вверх, словно это был гигантский жухлый лист.
Я отыскал дверь Мюллера и постучал.
Через несколько мгновений она открылась. Мюллер чем-то походил на сержанта Биберкопфа, но лишь самую малость. Розовощекий, светловолосый и моложе кузена: на вид ему было лет двадцать пять. Кроме того, он был похудее и пониже ростом, да и волосы подстрижены не так коротко. На нем были тяжелые черные ботинки, шерстяная клетчатая рубашка и серый комбинезон, весь в машинном масле. Мюллер вытирал руки полотенцем.
— Господин Бомон?
— Да. Офицер Мюллер?
Он ухмыльнулся и протянул мне руку. Я пожал ее.
— Я чище, чем на меня смотреть, — сказал он. Его английский оказался лучше, чем обещал Биберкопф. — Я чинить свой мотоцикл раньше. Но я вымыть руки. — Он поднял ладони вверх в доказательство.
— Какой модели мотоцикл? — поинтересовался я.
— «Мегола». Знакома эта марка?
— Нет.
— Его делать здесь, в Мюнхен. Хотите взглянуть?
Ему очень хотелось, чтобы я взглянул. Судя по его нетерпению, он явно готов был показать его чуть ли не всему свету.
— Непременно, — сказал я.
Еще одна ухмылка, на этот раз довольная.
— Пойдемте, я вам показывать.
Мюллер захлопнул дверь и повел меня через коридор и парадную дверь на улицу. Мы спустились по лестнице, обошли дом и оказались в маленьком переулке.
— Вы разбираться в мотоциклах? — спросил он.
— Немного. Хотя не ездил давненько.
— А какая у вас была машина?
— «Циклон».
Он повернулся ко мне.
— Да? Правда? От компании Йорнса?
— Да.
— Великолепная машина. Глаз не отвести. Сорок пять лошадиная сила, точно? Наверно, очень-очень быстрая.
Я подумал, что английский он наверняка выучил по мотоциклетным журналам.
— Иногда даже слишком, — заметил я. — Думаю, сесть на нее сегодня я бы не рискнул.
Мы подошли к деревянному сараю в конце переулка. Дверь, чуть пошире обычной двери, была заперта на висячий замок. Мюллер полез в карман.
— А сейчас у вас его уже нет? — спросил он.
— Нет. Продал перед самой войной.
— А, война. Да. — Он печально кивнул. И снова улыбнулся.
— Но я бояться, что после ваш «Циклон» мой машина вам будет неинтересная.
Но Мюллер сам не верил своим словам. Я угадывал это по его голосу и видел по быстрым, уверенным движениям, когда он отпирал замок. Он снял замок с петель, поднял щеколду и распахнул дверь. Шагнул в темноту, протянув руку куда-то вверх.
Внезапно вспыхнула еще одна голая лампа. Прямо под ней на чистом бетонном полу стоял сверкающий черный мотоцикл. Даже застыв в неподвижности, он, казалось, вот-вот рванет с места.
Это был самый странный и, наверное, самый красивый из всех мотоциклов, какие я когда-либо видел: длинный, низкий, обтекаемый. Там, где должен был находиться двигатель, проглядывал только гладкий узкий корпус, который за подножкой под пружинным сиденьем для водителя и сиденьем для пассажира плавно переходил в плоское заднее крыло, скрывавшее все, кроме нижней части колеса.
Двигатель располагался по центру над передним колесом — пять маленьких цилиндров в форме звезды, обрамляющих ступицу. Он очень походил на воздушный винт самолета.
— Какого объема двигатель? — спросил я.
— Шестьсот сорок кубических сантиметров. По сто двадцать восемь на каждый цилиндр. Дает всего восемнадцать лошадиных сил. Не то что ваш «Циклон». Зато машина очень легкий, правда? И этот мотор впереди — очень легко управлять. Даже по песку с ним и ребенок справляться может.
— Просто красавец, — честно сказал я.
— Я сделать кое-какие усовершенствования. Пассажирское сиденье, болты для багажник. Они не стандартные. Но сиденье подходит для девочка, понимайт?
— Для девочка?
— Да. Девочки любят покататься с ветерок.
Я улыбнулся.
— Какую скорость развивает?
— Сто пятнадцать километр в час. Потому что, понимайт, он очень легкий. Конечно, не такой быстрый, как ваш «Циклоп», — сказал он и улыбнулся.
Ему было наплевать, какую скорость развивал мой «Циклон». Он прекрасно знал, что владеет одним из самых прекрасных мотоциклов в мире.