В связи с изложенным возникает вопрос: было ли у русского царя Петра I основание, чтобы издать такой манифест, после которого последовали серьезные политические и военные шаги? Что же случилось с русскими купцами после захвата Шемахи повстанцами? Ответы на эти и другие вопросы дает "Журнал" консула России С.Аврамова в Персии [20]. Он пишет: "Если бы …персияне неволею не заставили наших русских драться и …стрелять, то б наших людей не побивали и товар не разграбили, а ныне оной пожиток на ком отискивать, кроме персиян, потому что от их неволи наши пропали" [20]. А в другом месте, в беседе с одним из рештских купцов по имени Ага Арди, подчеркнувшего, что русские купцы "хорошо стояли и дрались, он отмечает, что персияне хотели их всех порубить, а наши русские купцы не для войска ибо ездят, но для купечества и не для чево бы им за свою волю драться" [20].
"Все это позволяет по-новому подойти к освещению данного вопроса, — пишет Мамедова. — До сих пор в исторической литературе утверждается, что повстанцыь лишь ради собственной наживы ограбили русских купцов. Однако вышеуказанное опровергает это мнение. Повстанцы, обещавшие не трогать русских купцов, сдержали бы свое слово, если бы последние не перешли на сторону иранских купцов [20,21] и не стреляли в повстанцев. Добавим, что хотя консул, выражая свое субъективное отношение к русскому купечеству, говорит о самообороне их от повстанцев, однако это нисколько не может оправдать их поступок, поскольку повстанцы гарантировали им неприкосновенность имущества и жизнь" [20]. Кстати, и русский резидент в Турции в своем сообщении от 1722 года Петру I обвинял в случившемся только русских купцов, руководимых корыстолюбием и потому поддержавших сторону враждебного повстанцам лагеря. По его словам, "русским купцам было велено собираться в одно место со своими пожитками, и если бы они так сделали, то не потерпели бы ни малейшего вреда; но они, увлекшись корыстолюбием, стали брать почти у всех шемахинцев дорогие вещи на сохранение, что было им именно запрещено; тогда войско (повстанцы)… узнав …бросилось на них, побило и ограбило" [20]. Это подтверждается и другими источниками. Очевидец событий англичанин Дж. Ханвей сообщает, что "русские купцы пострадали исключительно из-за того, что прятали в своих помещениях противников лезгин. В то же время западноевропейские купцы, оказавшиеся в момент штурма в Шемахе, не понесли никакого ущерба" [7].
Вот как описывает Есаи события, происшедшие в последующем: "После взятия этого города (Шемахи) иранские правители Гянджи и Еревана известили об этом шаха, заявив протест, а сами выступили со всем войском и пришли в агванский (албанский город Партав на берегу реки Куры). Там собрались ереванский хан со всеми правителями районов, хан гянджинский со всей знатью и остальные с множеством войск до 30000 чел.
Но от царя (шаха персидского) не было войска, и никакой им помощи не пришло, ибо он был очень занят и озабочен войной в районах Кандагара. Он только устно и письменно приказывал им делать все, что возможно.
Искусные же, привыкшие к злодеяниям лезгины, от одного имени и голоса которых приходили в трепет все, кто находился поблизости, в это время, подобно опытным охотникам, пришли тихо и бесшумно, собрались на том берегу великой реки Куры и в одну ночь так же бесшумно переправились на другой берег.
А трусливый и женоподобный народ персидский, по своему обыкновению всю ночь до утра пьянствовал, пировал, к утру же впал в глубокий сон и только по восходу солнца поднялся и стал готовиться к битве.
Пока они (персы) медленно готовились, лезгины, ударив на них, разбили их, бросились за ними, погнали их до подножья Арцахских гор к реке Трду (ныне Тертерчай) и к долине реки Хачен (река в Карабахе).
Таким образом, персы были посрамлены и обманулись в своих ожиданиях, а лезгины, забрав добычу, радостные возвратились к себе. Это случилось осенью 1721 г." [19].
Далее Есаи пишет: "Когда кончилось страшное зимнее замерзание реки и приблизилось приятное дуновение весны, лезгины опять вооружились своим намерением… Они прибыли и остановились лагерем у подножной равнины Муганской, на том месте, где соединяются Кура и Араке. Один из персидских полководцев, по имени Чардахжи, также с большим войском стоял лагерем около Барку-шата (село) на берегу того же Аракса.