Феодальные владетели Табасарана и беки осуществляли управление на основании адатов, шариата и собственного разумения [16].
Внутреннее управление в обществах Самурекой долины до 30-х годов XIX века оставалось таким, каким оно было до присоединения к России.
По данным генерал-майора Зраббе (1820-е годы), в Докузпаринском магале (центр Ми-скинджи) было 10 селений, в которых жило примерно 960 семейств. Ахтынское общество включало в себя 15 селений (1500 семейств). В самом селении Ахты было до 800 семейств. В состав Рутульского общества входило 18 селений, в которых насчитывалось до 1600 семейств.
Главнокомандующий Кавказской армией генерал Головин в 1839 году образовал здесь из всех обществ один Самурский округ [9]. Положение об управлении Самурским округом утверждено 28 июня 1839 года. Оно вверялось окружному начальнику — из царских офицеров. Округ состоял из трех магалов: Ахтынского, Докузпаринского и Алтыпаринского. В каждом магале был свой кадий, в селениях — мулы, старшины и десятники, по одному или по два. В случае надобности означались помощники старшин. В помощь нальнику округа назначались главный духовный кадий и диванные члены, по одному от каждого магала. Они составляли диван ожруга.
Начальник округа должен был охранять общественное спокойствие, порядок и добиваться от жителей "должного властям повиновения", наблюдать за тем, чтобы никто из жителей не имел сношений с восставшими горцами, "усмирять всякие действия" против официальных властей, содействовать войскам, передвигавшимся по территории округа, строго следить за исполнением жителями "своих обязанностей правительству", своевременно взыскивать налоги и подати, а также принуждать жителей к погашению недоимок [9].
Начальнику округа предоставлялась судебная власть. Уголовное преступление, "всякое насилие и самоуправство" начальник округа разбирал сам и определял меру наказания. Лишь "важных" преступников он представлял вышестоящим властям.
Судебные дела начальник округа решал, принимая в соображение общие законы, руководствуясь во всех действиях своих собственным благоразумием" и учитывая "понятия и обычаи народа" [9]. Главный кадий и диванные члены по представлению начальника округа утверждались высшей военной администрацией. В случае "неблагонадежности" кадия и диванных членов начальник округа делал представление вышестоящим властям о назначении других лиц. Обязанности кадия и диванных членов заключались в разборе возникающих между жителями споров, "исключая уголовных и сопряженных с казенным интересом" [9]. Магальные кадии назначались и утверждались начальником округа, их обязанности были те же, что и у главного кадия. Начальник округа разбирал жалобы на решения Самурского дивана и кадиев, наблюдая за своевременным разрешением споров диваном, главным и магальным кадиями.
Сельские старшины избирались жителями на прежних основаниях. Но начальник округа мог не утверждать избранного старшину, если его поведение было не угодно царским властям [9].
Все должностные лица за "ослушание и неповиновение" окружному начальнику и антиправительственные проступки подвергались наказанию.
Таким образом, общества Самурской долины были всецело поставлены под контроль царских властей, и с их относительной независимостью было покончено. Все органы сельского и магального управления превращены в низовые органы царского административного аппарата. Начальник Самурского округа сосредоточил в своих руках полноту всей власти. Для того, чтобы держать жителей Самурской долины в повиновении, были построены две крепости, одна из них в Ахтах. Коменданты обеих крепостей и их гарнизоны находились в подчинении начальнику Самурского округа.
Однако комендантскую систему управления в Табасаране, Кайтаге, Кюринском ханстве не удалось ввести из-за сопротивления местных жителей, хотя Самурский округ и был включен в состав Кубинского уезда.
В Ахтах и в Кюре с древних времен существовала феодальная знать, она пользовалась всеми привилегиями земельных собственников и, прикрываясь адатами, эксплуатировала местное население. Но феодалы здесь еще не окрепли, чему мешали частые вторжения иноземных захватчиков. Перед постоянной угрозой внешней опасности уздени сплачивались между собою, в джамаатах вновь оживала деятельность старых общинных органов [17].
Лезгинские тухумы отличались друг от друга своей численностью и уровнем благосостояния. Тухумы, накопившие в своем распоряжении богатства и земли, занимали более привилегированное положение. Из их среды выделялась общинная знать, а в некоторых местах тухумы по наследству передавали и власть старейшин — кевху. Вплоть до нашествия Надир-шаха из древнего Курах-ского тухума Мирчиар продолжали избирать главного курахского кевху [17]. В джамаате Хутарг должность кевхи постоянно занимали представители тухума Байбут. В Верхнем и Среднем Стале тухум Перер издавна считался происходившим из святых и получал грамоты иранских шахов и турецких султанов. В Хиве должность кевхи являлась наследственной в тухуме Сейдар [17].