Характеризуя деятельность карабахского военноокружного начальника княза Мадатова, ревизовавшие Закавказье в конце 20-х — начале 30-х годов сенаторы П.Кутайсов и Е.Мечников писали, что он "употреблял во зло сделанную ему правительством доверенность, отбирая для себя самовольно чужую собственность, употребляя жителей в собственные услуги без платы, составлял от имени других фальшивые бумаги и был мстителен до степени разрушения могильных памятников" [4].
Для содержания разбухшего военного аппарата были введены в Прикаспийском крае чрезвычайно большие подати, которые тяжким бременем ложились на плечи горцев. Так, например, по всему Прикаспийскому краю сумма податей на 1841 год составляла вместе с недоимками 1.061.630 руб. серебром [23].
Подати с населения собирались не только деньгами, но и натурой (хлеб, ячмень, сено, масло, яйца). Зная о таком беззаконии, правительство не только не принимало мер к прекращению произвола, но само позаботилось о его усугублении. Так, например, министр финансов предписал: "Все сборы по завоеванным областям и городам, как те, кои уже известны и введены в общий счет по расписанию о доходах, так и те, кои сверх того открыты, управители могут, равно как и самые остатки сих сборов от прежних лет, с казенной экспедицией хранящиеся, причислить к общим своим доходам" [23].
В лезгинских джамаатах незыблемой новой общественных отношений являлась частная собственность на землю и скот. Это отразилось в адатах южнодагестанских обществ. "Кто подожжет… дом, саманник хлебные скирды, сено и т.д. или вырубит деревья в чужом саду, — говорится в адатах — тот должен заплатить убытки, нанесенные хозяйству. За воровство вещей и другого имущества, как-то: лошадей, коров и т.д — из дома или с поля с виновного взыскивается вдвое против стоимости украденной вещи и муштулук — деньги, употребленные хозяином уворованной вещи на разыскивание ее [17].
"Колониальные порядки, установившиеся царской администрацией, вызывали отпор среди горцев. На это царизм отвечал карательными мерами. Жестокости по отношению к местному населению были доведены до крайней степени при главнокомандующем русской армией на Кавказе генерала А.Ермолове, назначенном в 1816 году. Где бы ни проходил Ермолов со своими войсками, он чинил кровавую расправу, разрушал или предавал огню целые аулы" [17].
Народ волновался и отказывался платить непосильные налоги, но царское командование в целях устрашения местных жителей организовало карательные экспедиции в горы [8].
В письме Карцева к Барятинскому о Юсуп-хане Кюринском говорится: "Кюринский хан жестокостями своими, непростительным корыстолюбием и разного рода несправедливостями довел народ почти до открытого восстания против себя. Начиная с 1860 года поступали на него к начальнику Южного Дагестана и к самому К.Н.Меликову беспрестанные частные жалобы. Наконец, в прошедшую осень народ открыто и единодушно отказался ему повиноваться, не прибегая еще к оружию, кюринцы выбрали до 200 человек поверенных и отправили в Шуру с жалобой, которая была выражена такими словами: "… за что же нас, никогда не враждовавших против русских, отдали вместо пастухов злому волку, который нас грабит"
Скрытно, — говорится в другом документе, — они ропщут на притеснения и несправедливости шамхала и ропщут на правительство русское, допускающее утеснять народ повинностями, которые и без того же уже отягощали" [24]. "Из сказанного следует, что причины возникновения движения горцев надо искать в социально-политической обстановке, сложившейся на Восточном Кавказе в 20-х годах XIX века" [8].
С борьбой горцев за независимость тесно переплетается вопрос о мюридизме, который получил широкое распространение на Восточном Кавказе. Мусульманский аскетизм оформляется организованно в дервишских орденах. Учение одного из этих орденов, широко известное в Средней Азии, распростанилось под названием накшбандийского тариката. Слово "тарикат" в узком смысле значит "искатель правильного пути", а в смысле общем — "ученик, желающий учиться" [8]. Последователи тариката — "мюриды" должны были беспрекословно повиноваться воле своего учителя. Последнее получило в русской литературе название мюридизм.
Накшбандийский тарикат — это постоянное занятие особенно значительными мотивами, т.е. воспоминанием Аллаха. Накшбанд отвергал показную набожность и обрядность, сорокодневные посты, бродяжничество, нищенство, публичные радения (сама') с музыкой, пением и танцами, громкий (джахр) зикр…