б) все международные акты о правах человека и зависимых народов находятся настороне нашего народа.
Прежде чем остановиться на правовых международных актах напомним, что лезгинский народ и его исконные земли оказались в составе России при колониальных захватах последней в начале XIX века. Кроме того южная часть территорий лезгин оказалась в составе нынешнего Азербайджана также вследствие колониального захвата ее Турцией в 1918 году, и она была включена в состав так называемой демократической му-саватистской республики.
Во времена Российской монархии никто не покушался на единство лезгинского народа в его самосознании. Сами лезгины не придавали особого значения тому, что после принятия Российского подданства они были административно разделены между Бакинской губернией и Дагестанской областью Россия была унитарным государством, и такому разделению не придавали значения. СССР тоже был унитарным государством, но уже с разделением национально-территориального характера, поэтому все годы, следовавшие за распадом Российской империи и становления СССР, прошли, как описано выше, в борьбе лучших представителей лезгинского народа за восстановление единства народа и его государственности.
В 1920 году были объявлены образование Азербайджанской и Дагестанской республик в составе — Советской империи. При этом были проигнорированы волеизъявление лезгинского народа: при актах провозглашения названных республик не только не было выяснено волеизъявление лезгинского народа, но лезгинские делегации на соответствующих съездах, где провозглашались республики Азербайджан и Дагестан, отсутствовали.
Таким образом, земли лезгин оказались в России и Азербайджана в процессе колониальных захватов России и Турции, поэтому к нынешнему статусу лезгинского народа полностью применимы международные решения и резолюции, принятых генеральной Ассамблеей ООН в отношении колониальных и зависимых народов.
В связи с этим вызывает удивление и сожаление политика Российской Федераци, позиции стороннего равнодушного зрителя, наблюдавшего и наблюдающего за политикой дискриминации национальных прав и интересов лезгинского народа в Азербайджане и Дагестане. Ведь именно Россия заключила договора с лезгинскими ханствами и "вольными обществами" при покорении Кавказа, согласно которых обязалась охранять интересы лезгинского народа, особенно, от внешних сил. Более того, Россия при распаде СССР приняла на себя обязательства быть гарантом соблюдения во всем объемеправ человека и зависимых народов на всей бывшей территории СССР. Это следует и из последующих заявлений руководства России.
"Не отрицая значение международных институтов, — пишет А. Загорский, — Россия, однако, не проявляет желания уступить западу свою роль в урегулировании конфликтов в бывшем СССР. Именно так было расценено за рубежом известное заявление президента Ельцина об особой роли миссии России в этом регионе, сделанное им в конце февраля. В марте 1993 года заместитель министра иностранных дел России Сергей Лавров представил в ООН документ об участии России в миротворческих операциях в странах бывшего СССР. При этом он вновь подчеркнул ответственность Москвы в деле обеспечения стабильности и прав человека в бывшем СССР, призвав ООН содействовать этим усилиям, в том числе материально [100].
Об этом заявил и министр иностранных лел России Андрей Козырев в "Московских новостях" [101], говоря о результатах работы Всемирной конференции по правам челозека, проходившего в июне 1993 года в Вене: Ряд стран, участвовавших в Венской конференции, например, Ирак и некоторые груше государства Азии, выдвигают концепцию двух культур в области прав человека. Можно сказать, что уже сформулирована зекая азиатская доктрина, которую как бы противопоставляют европейской. Эта доктрина делает упор на особые условия в Азии, где на первом месте стоят интересы экономического развития. Когда оно принесет свои плоды, утверждают ее авторы, тогда можно будет заняться обеспечением свободы слова и других гражданских прав.
На самом деле должна быть только одна концепция прав человека… Россия заплатила социальной отсталостью за так называемую "советскую демократию" и за "социалистические права человека". И она может со всем основанием предостеречь от особых концепций прав человека для Азии или Юга, противопоставлений одних категорий прав другим. Можно согласиться с тем, что подлинную демократию легче утвердить в богатой стране, чем в бедной. Но, как показывает опыт России, там, где предлагают отказаться от свободы ради хлеба, отнимают в конечном счете и то, и другое. Демократия — не роскошь для богатых, а средство добиться богатства. Вполне понятны, — далее пишет А. Козырев, — трудности многих стран в деле создания материальных гарантий прав человека. Здесь у нас самих немало нерешенных проблем. Но российское правительство открыто для сотрудничества в их решении с национальными и международными организациями, считая это не вмешательством во внутренние дела, а одним из способов поддержки реформ. Поэтому и в отношении других стран мы не можем принять ссылки на принцип невмешательства, когда речь идет о нарушении прав и свобод личности. Тем более что международная солидарность нередко оказывается единственным средством удержать власти той или иной стороны от кровавых репрессий. Так было с бывшей СССР. Так происходит и сейчас в странах, где инакомыслие продолжает считаться преступлением"…