Скептики из числа эмигрантов усмехались, когда Клыч Герей инструктировал Халилова, прибывшего на съезд в составе делегации кавказских эмигрантов из Франции. Дело в том, что на Халилова возлагались две обязанности: с одной стороны, он должен был нести караульную службу под командованием его превосходительства генерала Клыч Герея, с другой — выступить перед участниками съезда как виртуозный танцор. Среди эмигрантов из России, осевших в Париже, Халилов пользовался большой популярностью как исполнитель лезгинки с кинжалом во рту. Он выступал в знаменитых французских ресторанах «Казбек», «Каво Коказьен» и «Шахерезада». Были у него и завистники. Завидовали его успеху у княгинь, графинь, баронесс, потерявших Россию, француженок и англичанок, завсегдатаев увеселительных и питейных заведений Парижа с заманчивыми восточными названиями; завидовали тому, что он неплохо зарабатывал за счет «чаевых».
Тарлан знал, чему усмехалась скептики, когда в зале появился Халилов. Ему самому противно было иметь дело с такими, как Халилов, дельцами. Вспомнилась одна встреча с Халиловым...
Как-то Тарлан сидел со своим французским другом в кабачке на Монмартре, частыми гостями которого были, как правило, высокопоставленные дипломаты и разного рода крупные и мелкие дельцы из стран Ближнего и Среднего Востока. В разгар танца, который исполняли полуголые француженки, на эстраде появился какой-то кавказец с кинжалом во рту. Под душераздирающий визг танцовщиц, виртуозно манипулируя кинжалом, он исполнил лезгинку. Затем спустился с эстрады в зал и стал обходить столы, за которыми сидели богатые вельможи в окружении дам сомнительного поведения. Дамы щедро бросали чаевые в кавказскую папаху танцора. Подошел он и к столику, за которым сидел Тарлан, и протянул свою шапку. Последний, к этому времени уже изрядно выпивший, схватив за руку танцора, процедил сквозь зубы:
— Если не ошибаюсь, дагестанец?
— Да, — обрадованно ответил танцор.
— Кинжал горцу вручается для защиты родины, — резко заметил Тарлан, не скрывая своей злобы, — а вы с его помощью собираете чаевые, унижаясь перед французскими проститутками...
— Земляк, не осуждайте меня. Если знаменитый русский князь Феликс Юсупов стал обладателем салона мод дамского нижнего белья в Париже, а известный русский генерал Шкуро играет роль шута во французском фильме «Тысяча и одна ночь», то какой спрос может быть с меня? В свое время я использовал кинжал против тех, кто действительно защищал нашу родину, потому и очутился в этом кабачке.
Хотя Тарлану было неприятно присутствие Халилова на съезде, другого выхода не было. Только сенсациями можно было привлечь внимание к учредительному съезду, завербовать больше сторонников и стать их лидером.
Делегаты, прибывшие на съезд, заняли места в большом зале «Таксими Беледи бар». Ровно в десять часов появились члены оргкомитета во главе с Тарланом. В президиуме сидели известные эмигрантские лидеры. Учредительный съезд отщепенцев Родины начался. Рождалась новая эмигрантская партия...
Больше всех на съезде разглагольствовал Хараев, претендовавший на роль главного теоретика и идеолога новой партии. За долгие годы учебы на юридическом факультете Сорбоннского университета и работы чиновником особых поручений при наместнике Кавказа в Тифлисе, а в период существования Горского правительства — его министром иностранных дел, Хараев приобрел не только ораторские навыки, но также умение гладко излагать свои мысли на бумаге. Нельзя было отказать Хараеву и в уме, который спасал его в сложнейших ситуациях.
Сегодня на съезде он решил пустить в ход свое ораторское искусство. Слишком свежи были в памяти северокавказских эмигрантов серьезные разногласия, имевшие место в их среде в двадцатые годы. Противоречия между «Советом объединенных горцев Северного Кавказа» во главе с Тарковским, Ахмедханом Аварским, Бекович-Черкасским, полковником Хабаевым, князем Каплановым, генералом Улугаем, ратовавшими за «единую и неделимую Россию» — с одной стороны, и «Горским Комитетом», ядро которого составляли Насур, Цаликов, Коцев и Надырхан, боровшиеся за «независимость Кавказа», — с другой, привели к распаду этих эмигрантских организаций. Поэтому главный идеолог старался убедить всех делегатов съезда, среди которых были и лидеры ранее враждовавших эмигрантских формирований, в бесполезности разрозненной борьбы с большевиками и призывал объединиться, чтобы создать новую партию.