— Какие сады, Замятнин? — Этот голос Мадатов не распознал.
— Те самые, Петров, откуда ты яблоки трескаешь. — Сейчас говорил уже Павел Бутович, а Петрова Валериан тоже вспомнил — его же батальона кругленький, мешковатый поручик, державшим, впрочем, свой взвод исправно. — Мы же через них и заехали.
— Так я ему и сказал. Мы их выгнали, стало быть, наша усадьба. Он было в крик — мой полк, мой генерал! Я и объяснил пехоте, где их полк, а где наш. Он еще думал сопротивляться, но увидел, как эскадроны подходят, повернулся, позвал своих людей и повел к озеру. Наверно, топиться.
Товарищи Замятнина захохотали. Валериан тяжело, с усилием выдохнул. Его с первых же услышанных слов начала раздражать эта барчуковая интонация, визгливое тявканье щенка, знающего, что за спиной стоит стая мощных кобелей. Тон, слова, манеры — все было взято напрокат у Бутовича. Штабс-ротмистра уже не исправить, а корнета следовало учить.
Мадатов оттолкнулся от косяка и шагнул в комнату.
— Господа офицеры! — подал команду сидевший напротив входа Петров.
Все вскочили приветствовать батальонного.
— Что за история с егерями, корнет?
Замятнин, напрягшись и несколько побледнев, в нескольких словах повторил незамысловатую историю своей стычки с пехотным поручиком. На этот раз мальчик не хвастал, докладывал только существо дела и, кажется, сам уже понимал, что поворачивается оно не к его выгоде.
— Двумя эскадронами опрокинули два взвода? Герои.
— Одним взводом, — почтительно поправил командира Бутович. — Остальные со мной за французами к лесу гнались.
«Сначала гнались, — подумал Валериан, — а потом повернули. Тогда-то егеря отступились». Спорить, однако, не стал, спросил только:
— Какой полк?
Замятнин и Бутович одновременно пожали плечами. Вместо них ответил Чернявский.
— Седьмой егерский, — услышал Мадатов за спиной голос поручика; как компаньоны Бутовича пропустили его появление, так и он не почувствовал шагов Фомы. — Седьмой егерский. Думали здесь остановиться, да мы их… потеснили немного. Поручик тот с квартирьерской командой шел. Теперь отошли они севернее по берегу озера, стали там в деревушке. Нам опять-таки лучше: знаем, что оттуда прикрыты надежно.
Пока Фома говорил, Валериан успел расслабить тело и собрать мысли. Поначалу, только он услышал номер полка, ярость застучала в его висках, колом стала в горле. Он готов был всеми полковничьими громами обрушиться на мальчишку, растереть наглого корнета по полу, выгнать из теплой, дымной комнаты на холод, в разъезд. Но рассудительный голос Чернявского остудил его, дал время размыслить и сообразить положение.
— Поедете со мной, Замятнин! — бросил он, уже поворачиваясь к Фоме. — Далеко деревушка?
— Версты полторы-две.
— Покажешь. Людей возьми, десятка хватит. Выбери тех, кто меньше устал.
— Всем досталось, — политично заметил Чернявский, но заторопился исполнять приказание.
Когда они подъехали к околице, было уже, наверное, к полночи. Луна поднялась над лесом, но ей едва удавалось бросить узкую дорожку по стылой воде, как ее тут же заслоняли тучи, бегущие на юго-запад. Пока еще ветер был не силен, не колюч, но уже нес обещание скорого холода.
Дымом, жильем, кухней пахнуло еще где-то за полверсты, а вскоре гусары увидели и острые язычки кострового пламени, услышали гомон. А метров через пятьдесят их остановил первый секрет.
— Полковник Мадатов к генерал-майору Земцову. Верного слова не знаю.
— Ждать здесь. — Офицер, командир поста, был хмур и неразговорчив.
Валериан подумал, что александрийцы сегодня здесь гости не слишком желанные. Та же мысль одолела, видимо, и засопевшего сердито Чернявского. Замятин и вовсе затесался в середину колонны.
Ждать пришлось около четверти часа. Затем от деревни отделилась темная масса, скоро обернувшаяся быстро шагавшим взводом. Подошедший офицер приблизился к самой морде Проба. Мадатов чуть повернул кисть, натягивая поводья, чтобы вороной не вздумал даже оскалиться.
— Капитан Рогов. Здравствуйте, князь, давно мы не виделись.
— Здравствуйте, капитан. После Слободзеи, пожалуй что, не встречались. Нас весной в Третью западную отправили, а вы, верно, вместе с Дунайской пришли?
Последний раз Рогова Валериан видел в турецком лагере у Слободзеи, когда они провожали бывшее войско великого визиря. При Буткове они вместе почти не служили, но все равно ему приятно было видеть бывшего однополчанина.