— Я принимаю извинения корнета Замятнина, — отозвался Летошнев.
Валериан смотрел на молодых офицеров и удивлялся их сходству. Похожи они были и друг на друга, и на него самого, каким он был еще лет тринадцать тому назад. Он взглянул на Земцова, и ему показалось, что и генерал видит в этих мальчиках себя, двадцатилетнего, пылкого, страстного, ждущего немедленных подвигов, почестей, уважения товарищей, славы.
— Корнет, поручик, можете быть свободными. Летошнев, посмотрите, чтобы гусар обогрели у костерка, кипятком угостите.
Когда младшие офицеры вышли, Мадатов подсел к столу. Земцов уже разворачивал карту.
— Хорошие мальчики, — сказал он, не поднимая, впрочем, головы, — Надо бы их пообтесать, и славно будут сражаться… Так что же вы предполагаете, князь?
— Я не знаю планов командующего. Но думаю, что теперь, когда мы прошли Слоним и Несвиж, естественным будет направиться к Минску.
— Разумеется. Там у Бонапарта огромный магазин, запасы продовольствия, на которые он рассчитывает. Если мы успеем туда раньше, чем его главные силы, нанесем ему удар больший, чем выигранное сражение. Французы ушли из Москвы где-то в начале месяца. Потом Кутузов дал ему несколько сражений — Тарутино, Малоярославец, Вязьма… Сейчас Наполеон, думаю, уже подходит к Смоленску.
— Я слышал, — осторожно заметил Валериан, — что он умеет двигаться быстро.
— О да! Чертовски быстро, скажу вам, князь. И появляется там, где его не ждут вовсе. Но сейчас ему нет другого пути, кроме как к Минску. Значит, адмирал пошлет нас по этой дороге. Возьмем Минск… — Земцов вел палец по карте, и Валериан с трудом оторвал взгляд от искалеченной кисти Петра Артемьевича: два пальца и часть ладони отрубила семь лет назад французская сабля. — Дальше… Дальше сомнений нет. Здесь одни только болота, и единственный путь — дорога к Березиие. Неширокая, думаю, речка, впадает в Днепр. А за пей город Борисов. Тоже, уверен, ничего примечательного — маленький, грязный. Но, если довериться карге, именно там мы все встретимся. Третья армия подойдет с юго-запада. Первая и Вторая с востока. Еще же с севера подступит и Витгенштейн. А в середине Наполеон! Загоним французского зверя, а, князь?!
— Если судить по карте, то, наверно, загоним.
Земцов засмеялся:
— А вы становитесь осмотрительны. Капитаном или же ротмистром давно бы с ротою, с эскадроном кинулись на всю старую гвардию. Полковником думаете уже дальше?
— Пока в пределах своего батальона. А генерал-майор?
— Генерал-майор, как видите, метит на место командующего. Решает стратегические вопросы. Но что делать, Валериан Григорьевич? В любой момент обстоятельства могут потребовать от каждого из нас принимать решения на ином уровне. И надо быть к этому максимально готовым. Да, да, думаю, совершенно даже в этом уверен: ключевым пунктом всей операции будет этот городочек Борисов…
Своих гусар Мадатов нашел у костра, где они уже вовсю болтали с егерями. Скомандовал «на конь», заторопил кавалеристов, разомлевших от жара, надеясь, что успеет, вернувшись на место, еще прилечь часа хотя бы на три, три с половиной.
Проехав последний пикет, подозвал Замятнина:
— Хорошо, корнет, хорошо, что вы извинились сами. Нам же завтра на противника вместе идти, а мы сегодня друг на друга кидаемся. Правильно поступили, Замятнин. Не днем, в перестрелке, а сейчас, у Земцова. Хвалю, доволен.
— Ваше сиятельство, я… — У Алексея перехватило дыхание.
— Вот именно. А теперь пристраивайтесь за последней шеренгой, в замок, где и есть ваше место младшего офицера. Смотрите внимательней за окрестностями, очень надеюсь на вас, Замятнин…
ГЛАВА ВТОРАЯ
От кромки леса до реки оставалось чуть более полутора верст. Дорога, покинув опушку, заворачивала на юг, плавной дугой, огибая холм, уходила к берегу и, обойдя правый редут, ныряла к мосту. Длина переправы, прикинул Валериан, саженей сто. Подойти скрытно, пользуясь лощинкой, укрываясь за возвышением, да метнуться галопом. Глядишь, через несколько минут — на том берегу, уже в предместьях Борисова. Все сложилось бы замечательно, если бы не грозный тет-де-пон, предмостное укрепление; один вид его тут же охлаждал самые горячие гусарские головы.
Два редута, каждый в четыре фаса, соединены были мощным земляным валом. По два орудия в каждом и сотни мушкетеров, пристрелявших, наверное, уже каждую квадратную сажень поляны. Ветер тянул из-за реки, донося чужую быструю речь, звяканье металла, дымок от костров, запах пищи. Гарнизон собирался завтракать, не подозревая, что русские уже на опушке.