Раз уж дела пошли так, не оставалось ничего другого, кроме как держать Анну взаперти до тех пор, пока у нее немного не отрастут волосы, а тем временем приготовить ей одежду. Так что мадам Фуро села и написала письмо Клод. Написала подчеркнуто деликатно и как можно более двусмысленно, ведь оно могло попасть на глаза мужу Клод, от которого приключения Анны держали втайне.
Дражайшая моя племянница, спешу тебя обрадовать. Нашелся щеночек, которого ты купила перед отъездом. Он оказался в заразных бараках в скверном состоянии, и поначалу я натерпелась с ним бед. Вышли мне срочно пятьсот рублей, чтобы привести его в приличный вид, а то его приберут живодеры. Отправь деньги телеграфом, а если не пришлешь – вырву их у тебя из глотки, и пусть меня не зовут
К счастью, домик мадам Фуро был будто специально построен как убежище. Запрятанный в глубине заднего двора Общественной библиотеки, он располагался напротив массивной деревянной двери черного хода, размещенной в сводчатом портале. Сам домик был крохотным и ухоженным. Он состоял из двух комнаток окнами во двор, микроскопической столовой в глубине дома, рядом с которой была устроена кокетливая кухонька с занавесками и геранью на подоконнике. Это был центр города, напротив гостиницы «Люкс», в двух шагах от парка. Все три его помещения обогревала добротно сложенная печка, так что в каждую из комнат попадала третья часть ее жара и в доме было тепло. Наружная дверь была выкрашена зеленой масляной краской, а блестящая бронзовая табличка на ней гласила: «Мадам Мариет Фуро, Учительница французского». Как будто все было у мадам Фуро, но при этом чего-то не хватало. Как выяснилось, этим чем-то и оказалась Анна.
И какими же чудесными выдались эти дни в домике мадам Фуро! Пакет за пакетом приходили ткани. Чулки, башмаки, туфли, кружева, ленты, сумочки. И как только голова Анны начала покрываться светло-каштановыми кудрями, пришла портниха Галя и принялась за шитье.
Спустя сутки уже весь Ставрополь знал, что англичанка приехала, но в толчее на вокзале растеряла свои баулы, так что теперь сидит у мадам Фуро и дожидается новых нарядов.
– А почему же она стриженая?
– Потому что стриженые волосы – последняя лондонская мода.
Так сказала мадам Фуро, значит, так оно и есть. То, чему ужасалась она сама, когда видела приезжающих из Петербурга студенток со стрижеными головами. Вы слышали? Теперь все женщины стригутся! Даже царская дочь, Татьяна Николаевна, обрезала волосы.
– Да что вы говорите! Мы еще раньше узнали, англичанка из Лондона добралась до нашего города.
У Анны – синее пальто с каракулевым воротником и манжетами. Из того же материала – казачья шапочка. Второе пальто – серая беличья шубка, из того же меха шапка и муфта.
– Мадам Фуро, у нас деньги кончились.
Мадам Фуро рассмеялась:
– И это тебя тревожит? Я отправлю телеграмму, нам пришлют денег.
Мадам Фуро находила в мести особое удовольствие.
И все было бы прекрасно, не будь Анна такой упрямой. Она ни в какую не хотела притворяться англичанкой.
– Тебя ждут-не дождутся озолотить, ведь у нас в городе нет ни одной англичанки.
– Мадам Фуро, но я же вам говорила – я не англичанка!
– Знаю, знаю. Но и Ставрополь до тебя не видел ни одной англичанки. Весь город тебя ждет. Тебя ждут, а мне что прикажешь делать?
– Может, это ошибка, ждут кого-то другого?
– Ничего подобного, все ждут тебя, мисс Энни Драперс.
– Но я не мисс Энни… Смотрите, мадам Фуро…
И Анна принимается доказывать, что она никакая не англичанка, что по-английски она говорит с американским акцентом. И что она знает об Англии? Знает английский флаг, английское консульство и магазин Беккера в Ставродроми[108]. Знает Чарльза Диккенса. Шекспира рада бы не знать, он на нее навевает кошмары: сплошные привидения, кладбища и мертвые черепа. Жуть!
И это продолжалось до тех пор, пока однажды мадам Фуро не прикрикнула:
– Послушай-ка! Одно тебе скажу. Была бы ты экономически независима, тогда могла бы быть хоть китаянкой. А сейчас тебе нужно зарабатывать на хлеб, хочешь не хочешь, становись англичанкой, ведь русские не будут платить тебе за красивые глаза. Zut!
Что и требовалось. Анне вовсе не хотелось принимать деньги от тети. Да, но как быть, если ее действительно начнут расспрашивать о жизни в Англии?
Вот какая птица это дитя!
– Потому мы и сказали Гале, что ты не понимаешь по-русски. А раз ты никогда не выучишь русский, как же тебя спросят?
– А когда я их научу английскому, что мне тогда делать?
108