Заглавие четвертого романа Марии Иорданиду «В оборотах круга» перифразирует первую строку «Эро-токрита» Винченцо Корнароса, известного греческого рыцарского романа в стихах. На его страницах, посвященных работе автора в советском посольстве, перед читателем предстает галерея портретов дипломатических представителей СССР в Греции с 1924 по 1939 год. В тот период, когда «Сталин взял в одну руку посох Ивана Грозного, а в другую – кнут Петра Великого»[9], обстановка в посольстве становится напряженной: «ты начинаешь подозревать, что тебя подозревают. И постоянно чувствуешь себя виноватым»[10]. Лишь спустя три года после вынужденного увольнения из посольства Мария узнает, что ее муж в Советском Союзе стал жертвой «греческой операции» НКВД[11].
Начало Второй мировой войны застало Марию Иорданиду в ее доме в Эллинико. К июню 1941 года вся территория Греции была оккупирована странами гитлеровской коалиции. «На каждом драматическом витке истории начинался новый эпизод, я же всегда оказывалась между жерновами»[12], – вспоминает писательница. 22 июня 1941 года, в день нападения фашистской Германии на Советский Союз, Мария была арестована итальянскими оккупационными властями и восемь месяцев провела в заключении. По освобождении работала в Греческом Красном Кресте – об этом она повествует на страницах романа «В оборотах круга».
Среди тягот и лишений военного времени она пережила «самые черные мгновения своей жизни»[13]: тогда она похоронила мать, а в сентябре 1943 года после бомбардировки лишилась столь дорогого ей домика в Эллинико. «Моя участь – не иметь возможности повидать вновь те места, какие мне полюбились»[14], – заключает Мария Иорданиду, вспоминая и греческие районы Константинополя, где прошло ее детство, и патриархальный Ставрополь времен «кавказских каникул», и уютный дом в Эллинико. Особую горечь потере придавало то, что дом разбомбили не нацистские войска, а авиация союзников: британцы, стремясь установить контроль над Грецией, разрабатывали и собственные планы оккупации страны. В самой Греции в военное время усилилось размежевание между политическими силами: коммунисты и левые социалисты возглавили национальное Сопротивление, ставшее одним из самых массовых в Европе. Уже в 1943 году можно было говорить о принявшем характер подпольной гражданской войны противостоянии левого Национально-освободительного фронта Греции и роялистской Национальной республиканской греческой лиги. Мария Иорданиду так характеризует это время: «одни его называют гражданской войной, другие бог весть чем, я же его называю войной с Великобританией»[15]: в Греции, входившей в сферу британских и американских интересов, коммунистическое движение было обречено. Вторая мировая война для страны продолжилась Гражданской войной 1946–1949 гг. – первым проявлением холодной войны, «эпохой подлинного уничтожения»[16] для греческих коммунистов и сочувствовавших им. В 1947 году Коммунистическая партия Греции была объявлена вне закона, многим ее членам пришлось покинуть страну (около 12 тысяч вывезенных в СССР греческих политэмигрантов были отправлены в Ташкент, некоторые из них впоследствии вернулись на родину). Сама Мария Иорданиду не вступала в партию: сначала ей это не позволяла работа в посольстве, в дальнейшем она признавала, что, хотя и разделяла левые взгляды, но всегда оставалась «лавирующей» левой[17]. Будучи беспартийной, она продолжала жить в Афинах, зарабатывая на жизнь частными уроками. В произведениях Марии Иорданиду отразились далеко не все этапы ее трудовой биографии: по воспоминаниям писательницы Лии Хатзопулу-Каравии, дочь Марии Нелли замечала, что у ее матери были определенные «табу»: так, в ее книгах мы не находим сведений о недолгой службе в американском посольстве, откуда она была уволена после получения сведений из Службы безопасности Греции. Умалчивает Мария и о своей работе переводчиком в экспертной комиссии ООН, как и о переводах публикаций советского журнала «Большевик», которые она выполняла для официального органа Коммунистической партии Греции – журнала «Морфоси» («Образование»). Читатели особо отмечали живость языка этих переводов, контрастировавшего с господствовавшей в печати кафаревусой – архаизированным книжным языком[18].
В своей последней книге Мария Иорданиду признается: «Я очень рано постигла великую истину: если ты хочешь быть свободным, то должен стать экономически независимым. Всю жизнь я боролась за то, чтобы сохранить свою независимость и сохранила ее. Но я дорого за нее заплатила. Поэтому когда я состарилась и освободилась от борьбы за существование, то ускользнула обратно в свои детские годы и ощутила себя как рыба в воде. Какую же радость жизни познала я тогда!»[19] «Я счастлива. Хожу туда-сюда и пою. Взялась и за рукоделие. Занимаюсь тем, чего не делала всю свою жизнь, и задаюсь вопросом, отчего ведение хозяйства считается работой низшей категории. Не знаю, я нахожу ее интересной и созидательной, возможно, оттого, что была лишена ее всю свою жизнь. Или же оттого, что она напоминает мне эпоху моей бабушки, обожавшей свой дом»[20].
9
11
Сведения о расстрелянном в 1938 году Иордане Жановиче Иорданидисе см.: Книга Памяти греков Краснодарского края: жертвы греческой операции НКВД 1937–1938 гг. / Сост. И. Г. Джуха. СПб.: Алетейя, 2013. (Новогреческие исследования. Проект «Греческий мартиролог»). С. 161.
18