В соседней комнате Анна сидела и изучала историю и географию России. Эти предметы легкие, они ее не пугали. «Начало русской истории – середина IX в. по Р. X. – норманнско-славянское государство – Рюрик, – пишет она в тетради и пристально смотрит. – Хорошо, выучила. Теперь дальше. Ах, что там творится?»
На кухне Феклуша разбила бутылку подсолнечного масла и завопила изо всех сил:
– Беда, барыня, беда! Масло пролилось на пол, несчастье. Беда! Великая беда! Забыли мы Бога, и Он нас забыл.
– Silence! Молчать! – кричит мадам Фуро еще громче, чем Феклуша. – У Анны экзамены, она занимается.
Шум швейной машинки из другой комнаты заглушает кухонные распри. Но монотонное стрекотание машинки Анне ничуть не мешает.
«Междоусобицы, – записывает Анна. – Владимир Мономах, 1113–1125 по Р. X.»
Покончив с уборкой разлитого масла, мадам Фуро вернулась в свою комнату на примерку.
– Как теперь прекрасно сидит пальто! Браво, Галя. А что генерал-губернаторская свояченица говорит о нынешней моде? В самом деле носят такое короткое?
– Короткое, очень короткое. Айз мехов – носят скунса и крота. Из украшений – бриллианты. От Вырубовой – а она приближена к царице – известно, что в этом году во дворец у придворного ювелира Фаберже заказали одни только бриллианты. Ее муж – врач[130], он часто посещает дворец великого князя Николая Николаевича, так что она все знает. И много ходит сплетен о Распутине, что он предается разврату прямо во дворце. Что Распутин с царицей поят царя водкой, что вокруг царя собрались гадалки, колдуньи, медиумы и дурачат ему голову. Только ради Бога никому ни слова, иначе мы все пропали.
– Ни за что. Разве можно такое говорить. А можешь ты прийти еще и в субботу? Это мой старый костюм, хочу из него сделать платье Анне.
Анна в соседней комнате дошла уже до Ивана III: «Иван III, 1462–1505. Упразднил феодальную систему, сосредоточил всю власть в руках великого князя Московского и получил титул великого князя всея Руси». Она встает и подходит к окну.
Что-то происходит во дворе. Дружок весь изошелся лаем.
Монах в лохмотьях, босой, с бородой и волосами как у Иоанна Предтечи, заходит во двор, держа в правой руке высокий посох, а в левой кружку.
– Ой, отче святый! – кричит из кухни Феклуша и кидается поцеловать ему руку.
Она хочет позвать его в дом, омыть ему ноги и наполнить едой его кружку.
– Он просит милостыню, – шепчет Галя на ухо мадам Фуро. – Добрый человек Божий.
– Бдите и молитеся, – восклицает нищий посреди двора, – приближибося Царствие Небесное. Паде, паде Вавилон великий, и бысть жилище бесом и хранитель всякому духу нечисту…
Дружок своим лаем поднял на ноги всех соседских псов. Из библиотеки вышел управляющий и с ним трое служащих. Из окна смотрит директор.
– Анна! Анна! – зовет из соседней комнаты мадам Фуро. – Беги, погляди. Странствующий монах пришел проповедовать. Ах, Феклуша ведет его в дом!
– Остановите ее! – восклицает Анна. – Он нам принесет блох. В доме заведутся тараканы и мыши.
– И снизойдет Ангел, – продолжает монах громогласным голосом, – и купцы земстии от силы пищи ея разбогатеша, издалеча стояще за страх мук ея, глаголюще: горе, горе, яко во един час погибе толико богатство. Доколе, Владыко святый и истинный, не судиши и не мстиши крове нашея от живущих на земли? И солнце мрачно бысть яко вретище власяно, и луна бысть яко кровь, и царие земстии и вельможи, и богатии и тысящницы и сильнии, и всяк раб и всяк свободь скрышася в пещерах и камении горстем[131].
С кухни доносится запах – что-то пригорело. Понятно, Феклуша сожгла обед. Мадам Фуро бежит переложить еду в другую кастрюлю. Вбегает за ней и Феклуша, запирает дверь, закрывает окна:
– Прячьтесь! Городовой!
– Феклуша, ты становишься невыносимой.
– Городовой!
Трак-трук, трак-трук, городовой заходит во двор, и все, кроме монаха и Дружка, становятся невидимыми. Городовой стоит посреди двора расставив ноги и принюхивается. Он высок и огромен, так что и принюхивается весьма звучно. Усы его ходят вверх-вниз как крышка на кастрюле, когда в той что-то кипит. Его сапоги заполонили собой двор, но монах невозмутимо поднял руку и благословил его. «Мир вам», – произнес он, после чего проскочил мимо городового и покинул двор. Дружок, не теряя достоинства, несколько раз рявкнул: «Буф, буф», городовой откашлялся и незаметно перекрестился. Все затихло. Анна выдвинула ящик стола, достала из него пачку ваты и заткнула уши, чтобы вновь погрузиться в чтение.
К трем часам, к началу обеда, она уже покончила с историей и, прежде чем пойти в столовую, торжественно дописала: «Царь всея Руси Николай Александрович II. Род. в 1868…»
130
В действительности муж А. А. Вырубовой был морским офицером, ко времени описываемых событий фрейлина рассталась с ним.