В консульстве ей дали молока и сухарь, а в агентстве никак не хотели давать билет, не удостоверившись, что у Анны есть деньги.
– Деньги? Ах, да, конечно, деньги.
Она наклонилась, высоко задрала юбку и прямо на глазах у изумленного билетера начала вынимать по одному из чулочной резинки червонцы мадам Фуро.
Как только Анна очутилась на борту «Франца Иосифа», она улеглась на палубе и оставалась неподвижной как то самое первое создание, сотворенное Богом среди влаги и долетающих до твердой почвы волн. Она ощущала свое тело опустевшим и коченеющим.
«Так приходит смерть, – подумалось ей. – Только подвинуть бы меня вот туда, чтобы меня видело солнце…»
И ее глаза закрылись.
А когда корабль, повернув налево, вышел в открытое море и взял курс на Город, солнце само вышло и нашло ее. Оно ласкало ее, согревало и говорило: «Живи!»
И Анна ожила.