Ввиду этого командир корпуса приказал Абациеву с наступлением темноты начать отход на следующую позицию к селу Джамшичато, обязательно заняв на ее левом фланге высоту 8723.
В этот период штаб корпуса был уже хорошо ориентирован о наступавших силах турок, которые, по данным перебежчика 43-го пехотного полка, определялись в районе села Кара-килиса в 3 пехотные дивизии.
Так как дорога Кара-килиса—Николаевка была трудна для колесного сообщения, а штаб 4-го Кавказского корпуса своевременно не принял должных мер к использованию -инженерных частей для ее исправления, то между селами Верхний Да-раби и Джамшичато в течение всего дня был большой затор из повозок, Благодаря выезду командира корпуса на этот участок дороги к вечеру удалось ликвидировать образовавшуюся пробку, и все русские обозы благополучно прибыли в село Сары-булаг.
Положение на фронте 4-го Кавказского корпуса 22 июля
Отряд Абациева в ночь на 22 июля начал отход из района села Верхний Дараби к перевалу Ахты. С утра 22 июля он расположился на позиции у села Джамшичато. Накануне он занял двумя батальонами командующую высоту 8723.
Позицию, занятую на фронте Село Джамшичато, высота 8723, было приказано упорно оборонять. Оставить ее и отойти на последнюю позицию на перевале Ахты, которая укреплялась, разрешалось только под сильным натиском турок, при условии если бы они стали угрожать сообщениям русских на перевале Ахты.
Начальнику конной бригады полковнику Потто («конному» ), располагавшемуся на левом фланге у села Дода, была дана задача войти в связь с 261-м Ахульгинским пехотным полком (полковника Потто «пешего») и выдвинуть разъезды к озеру Балык-гель. Командиру же 16-го Тверского драгунского полка, находившемуся у села Дуаван, надлежало войти в связь с группой войск Баратова у сел Зейдекан и Алашкерт.
Так как бой отряда Абациева с турками выяснил ослабление их напора, то командир корпуса на основании полученных указаний от штаба армии приказал Абациеву перейти в контрнаступление в направлении на село Кара-килиса.
Задачи частей левого фланга 4-го Кавказского корпуса
22 июля Шарпантье с бригадой конницы прибыл в село Диадин, где он предполагал сначала сосредоточить отряды Назарбекова и Николаева с целью перейти к активным действиям против турок. Однако командир корпуса приказал ему совместно с 261-м Ахульгинским пехотным полком, не ожидая подхода упомянутых отрядов, перейти 23 июля в наступление в направлении на село Ташличай-суфла.
Между тем отряд Назарбекова должен был подойти к селу Кизил-дива еще только 23 июля, отряд же Николаева 22 июля лишь выступил из села Бегри-кала на село Кизил-диза, оставив армянскую дружину с этапными частями у села Сор.
Тогда же командующий армией поставил начальнику Азербайджанского отряда задачу прочно удерживать города Тав-риз, Хоп и сообщения с ними. Оставить эти пункты с отходом к русско-персидской границе по реке Араке разрешалось лишь при серьезном давлении превосходящих сил турок. Город Урмия занимать до тех пор, пока «это не будет в ущерб исполнению основной задачи».
Мероприятия русских по обеспечению направления на село Игдырь
1 Телеграмма № 2885.
Ввиду обнаруженного стремления турок обойти левый фланг группы войск Абациева у русского командования возникали опасения в отношении возможности проникновения противника в сторону селения Игдырь и выхода его на коммуникационную линию — железную дорогу Александрополь, Эривань, Джульфа. Хотя Игдырское направление считалось • обеспеченным как 261-м Ахульгинским пехотным полком, так и подходящими отрядами Шарпантье и Назарбекова, тем не менее, штаб армии признавал1 желательным передвинуть в село Кульп 55-й Донской казачий полк, который находился в селе
нии Игдырь в распоряжении командира 4-го Кавказского корпуса и наблюдал Баш-сенакский перевал. Вместе с тем к 24 июля из Тифлиса в село Николаевка выдвигалась 49-я ополченская бригада (Воронова) в составе 5 дружин1, с одной легкой батареей и одной сотней казаков. Эти части должны были сосредоточиться у села Ax-чай, откуда их можно было бы быстро перебросить к перевалам Ахты и Баш-сенакский в случае появления там турок.
Кроме того, для поддержки фронта была применена чрезвычайная мера, выразившаяся в формировании из запасных батальонов отдельных батальонов, которые с 24 июля должны были перевозиться в крепость Каре. Вместе с тем «на всякий случай» в Александрополь выдвигались бронированные поезда.
Командующий армией, находя, что части 66-й пехотной дивизии (отряд Абациева) «дерутся плохо», принял меры к поднятию их боеспособности. Он предложил командиру корпуса лично объехать полки 66-й пехотной дивизии и «поговорить с офицерами и солдатами» с целью выяснить причины снижения боеспособности ее частей. Командирам предлагалось объявить, что если «так будет продолжаться», то командующий армией вынужден будет всех их устранить и заменить младшими, но более «мужественными».
Причины неорганизованности действий 4-го Кавказского корпуса
Затем командиру корпуса ставилось в упрек, что он, имея 15 полков конницы, не организовал сколько-нибудь удовлетворительной разведки и связи. Тактическая организация корпуса была совершенно нарушена, части перепутаны, что «все 1 Вооруженных японскими винтовками.
Со своей стороны, главнокомандующий Кавказской армии Воронцов-Дашков, обеспокоенный событиями на фронте 4-го Кавказского корпуса, указал Огановскому, что войска были истомлены отнюдь не боями, а бесцельными и «бессвязными» форсированными передвижениями, а также хроническим недоеданием, и «это в то время, когда большие, запасы, собранные в город Мелязгерт, остаются туркам, а собственные войска голодают».
вместе взятое» совершенно «испортило» без особо уважительных причин так «методично созданную обстановку» на левом крыле армии. В связи с этим, как указывал начальник штаба главнокомандующего1, Воронцов-Дашков предлагал «не стесняться и не проявлять неуместного сожаления и представлять к увольнению всех несоответствующих своему назначению начальников».
На это 25 июля Огановский ответил, что бесцельные и бессвязные форсированные марши совершались по указанию высшего начальства, причем некоторые войска прошли около 800 км и более. Как например, указывалось на рейд отряда Шарпантье вокруг озера Урмия, а также на большие переходы стрелков и пластунов в погоне за отрядом Халил-бея, после чего все эти утомленные части оказались переброшенными на Меляз-гертское направление.
Хроническое недоедание было вызвано ошибочными расчетами на местные средства, которые не оправдали ожидаемого, и потому продовольствие пришлось подавать вперед на сотни километров по крайне пересеченной местности. В этом случае все, что возможно, было штабом корпуса сделано.
Что касается оставленных в Мелязгерте при отступлении запасов, то «они выражались в 1000 пудов муки из местного перемола».
15 полков конницы действительно были разбросаны, но это вызывалось большим фронтом корпуса. Огановский считал, что, несмотря на плохой конский состав кавалерийских частей, все же в отношении разведки сделали все, что могли.
«Выгодная для нас обстановка, — продолжает далее Огановский, — была нарушена исключительно подходом ипаступ-лением свежих турецких сил более 6 дивизий, а также недостатком у русских огнестрельных припасов и в особенности артил-лерийскихпарков». Заканчивая свой доклад, командир корпуса отмечал, что о некоторых начальниках, не соответствующих своему назначению, он уже доносил командующему армией. Если же плохо исполнено задание, данное корпусу, то в этом Огановский прежде всего считал виновным себя.