Поскольку нечеченское население Ичкерии довольно быстро закончилось (бежало, было перебито, уже ограблено и обращено в рабство), то, воспользовавшись предоставленными московскими «демократами» режимом «наибольшего благоприятствования», чеченские этнические банды (мафия) беспрепятственно развернули свою деятельность по всей территории РФ. Теперь заложники захватывались не только в приграничных с Чечней районах, но практически по всей территории демократической Россиянии. Если кто-либо из чеченских бандитов случайно попадал в руки российского уголовного розыска, то, как правило, его оперативно обменивали на заложников, находящихся в Чечне. Иногда в сложных случаях, когда чеченец был виновен в особо зверских преступлениях, для целей обмена его родственниками и соратниками захватывались весьма высокопоставленные чиновники РФ. К слову, после достижения фактической независимости около половины чеченцев покинули любимую Ичкерию, – отправились на промысел в ненавистную угнетательницу Россию. Сама Чечня стала безопасной базой для производства наркотиков, печатания фальшивых денег и т.п. надобностей, а также использовалась криминальными структурами при необходимости укрыться от правосудия (не только чеченцами) и как логово для хранения там награбленного по всей России. Последние годы состоятельные чеченцы строили себе новые дома уже с заранее предусмотренными помещениями для содержания рабов и заложников. В Чечне вошло в моду держать для известных надобностей детей, мальчиков в первую очередь. [14] Любые попытки дать отпор чеченским головорезам дружно через СМИ третировалась правозащитниками и интеллигенцией как проявление «русского фашизма» и «великодержавного шовинизма». Много было чего интересного и интимного в отношениях между московскими либеральными реформаторами и чеченцами. Так Березовский, которому принадлежат знаменитые слова, – «Россия заплатит Чечне ЛЮБУЮ цену!» – в рамках процесса «примирения» Чечни с Россией пытался легализовать чеченские вооруженные формирования и официально включить их в российскую армию. Целью сего мероприятия было заполучить в свое распоряжение гвардию, верную исключительно кремлевской «семье», поскольку благонадежность русской армии и ее готовность на все для сохранения «преемственности власти» у еврейских олигархов вызывали глубокое сомнение. Только особенная живость чеченского национального характера, предпочитающего доходной службе вольный грабеж и разбой, не позволила осуществить столь блистательный план на практике. (По поводу ухаживаний Березовского второй чеченский президент сам Аслан Масхадов публично перед телекамерами афористично выразился так: Чеченцы деньги берут, но не продаются!) Вся эта реформаторско демократическая идиллия продолжалась до начала августа – вторжения чеченской армии в Дагестан и начала второй чеченской войны. [15]
Россия, ислам и Запад
Имамат Шамиля фактически был наднациональной мусульманской империей. Шамиль жестко подавлял всякое собственно национальное движение в своей империи и переказнил столько местных князей, сколько горская аристократия не потеряла во всех кавказских войнах с Россией. Держалась эта империя, не столько религиозным фанатизмом, который на Кавказе всегда был напоказ и глубоких корней не имел (им любят пугать иноверцев и торгуют им среди иностранных единоверцев), сколько недовольством «мюридов» своей традиционной родоплеменной знатью, террором и надеждой на военную добычу. Адат (обычаи и нормы местного «обычного права») среди горцев всегда имел приоритет по отношению к шариату.