Старлей равнодушно пожал плечами и снова уткнулся в учебник. Обсуждать приказы он не намерен, засекут — досрочно расправятся. А он еще не готов — заочник, мотострелок, как зарабатывать хлеб насущный?
Не дождавшись ответа, механик поторопился к командиру.
Никто из экипажа ему не поверил. Дескать, не разобрался, болтик-винтик, какое может быть в спецгрузе детское питание? Радист не поленился пойти проверить. С растерянным видом подтвердил: действительно, ящики. А уж что в них — банки со сгущенкой или взрывчатка — не проверишь…
— Все, хлопчики, наплевать и забыть, — поставил точку командир.
На подлете к предгорьям Кавказа экипаж прекратил разговоры, напряженно следил за приборами. Подумаешь, странный груз? Влепят в любой момент из того же «стингера», мигом развалишься на части. Вместе с непонятными ящиками. К тому же, начальству видней, что перевозить на Кавказ: оружие, войска либо… манную кашку.
Все обошлось. Благополучно приземлились. Из грузового отсека выкатился злополучный грузовик с непонятным грузом. На прощание старший лейтенант махнул рукой. Машина укатила.
К вечеру грузовик уперся радиатором в опущенный шлагбаум. Пост ГАИ. Даже не пост в полном понимании этого слова — на обочине прижался серый «жигуль», рядом с ним — гаишник в бронежилете с раскачивающимся на плече автоматом. Шлагбаум сколочен на живую нитку — тонкое деревцо, опирающееся на два камня.
Пришлось остановиться. Офицер на всякий случай расстегнул кобуру. Глазами показал водителю на пристроенный возле дверки карабин. Не раз слышал про нападения бандитов либо боевиков, черт их разберет. Гаишник, правда, в форме, но она, эта форма, легко снимается и при необходимости, так же легко, снова надевается.
— Свои, свои, — успокоительно, но с некоторым раздражением, оповестил он сержанта. — Не задерживай, друг, нам еще…
Закончить не успел — из кустов хлестнули автоматные очереди. Практически — в упор. Солдат-водитель упал на рулевую баранку с простреленной головой, офицер-студент захлебнулся кровью.
Нападающие действователи быстро и умело. Нескольких минут хватило для того, чтобы убрать с дороги и спрятать в кустарнике два трупа. Машина двинулась с новым водителем и новым старшим. Только уже не по направлению к позициям федералов — к синеющим вдали горам.
Часа через полтора грузовик остановился рядом с двумя джипами. Из-под ящиков с детским питанием боевики извлекли несколько картонных коробок. Перегрузили. На прощание один из них со смехом врезал по ставшей ненужной машине из подствольника. Грузовик разнесло в щепки. По дороге потекла белая жидкая масса детского питания.
В перегруженных на джипы коробках — аккуратно заклеенные пачки кредиток. Много пачек. Разного достоинства и государственной принадлежности. В основном — американские доллары и немецкие марки…
Как и было приказано, транспортник принял на борт новый груз и вылетел в Москву. То ли удачное приземление расхолодило членов экипажа, то ли они размечтались о предстояших встречах с семьями и отдыхе, но недавнее напряжение оставило их. Поэтому никто не обратил внимание на притаившегося прд развесистыми деревьями боевика со «стингером» в руках…
Глава 2
Президент Сервизбанка Альфред Терентьевич Басов, как принято говорить — человек «без особых примет». Если особыми приметами не считать красно-синие мешки под глазами и легкую картавость. И еще одно, что можно расценивать отклонением от «нормы» — баранье упрямство, редкая даже среди крупных денежных воротил пробивная способность.
Вр время фмнансовых «сшибок» банкир начисто забывал о дипломатических увертках и джентльменской вежливости — шел напролом, сметая по пути самые хитрые препятствия конкурентов. И всегда одерживал победу. Возглавляемый им Сервизбанк процветал, его влияние и богатство увеличивались с каждым днем.
Внешне банкир напоминал стареющего бухгалтера. Со всеми атрибутами, начиная с очков, висящих на кончике носа и кончая нищенскими ситцевыми нарукавниками, надеваемыми не для предохранения от протирания рукавов и без того поношенного пиджака.Их он машинально натягивал, по стародавней привычке, когда нынещний всесильный финансовый олигарх получал мизерную зарплату счетовода в какой-то затрапезной артели не то слепых, не то глухих.
Вместе с реформами пришло его время. Зашевелились в жадных руках бывшего счетовода миллионы долларов, рождая все новые и новые стопки валюты. Нет, Басов не копил их в сундуках, как это делал Гобсек — пускал в оборот, вкладывал в прибыльные предприятия, многообещающие проекты. И ни разу не ошибался. При желании банкир может купить себе приличный остров в том же Средиземном море и не нанести ущерб своей «казне».
А вот ситцевые нарукавники так и остались непременной принадлежностью его рабочей формы одежды. В качестве памяти о счетоводческой жизни. И еще осталось от артельных времен — емкое выражение: жизнь это — работа, работа это — жизнь!
Другого существования Альфред Терентьевич просто не признавал — все свободное и несвободное время отдавал бизнесу. Даже в годы, когда этот бизнес считался аморальным и даже преступным, когда за него судили и давали солидные сроки.
Злые языки, а их в финансовой, впрочем, как и в любой другой сфере человеческой деятельности предостаточно, уверяли, что даже первую брачную ночь с молодой, более чем вдвое моложе его, супругой Басов провел в кабинете офиса. С часок пообнимался с горячей девчонкой и пересел за письменный стол. Общаться с компьютерными программами и гроссбухами. Неизвестно, что доставляло ему большее удовольствие: любовные объятия либо «расшифровки» прибылей и убытков.
Но любой человек не может жить без увлечений. По современному — хобби. Не миновал этот недостаток и Альфреда Терентьевича.
Однажды, коллега-конкурент пригласил его на открытие недавно отстроенного загородного коттеджа. По мнению все тех же злых языков, жилище — так себе: всего-навсего два десятка немудренных комнатенок, но — с удобной сауной в подвале и малоудобным биллиардным залом на втором этаже. Не считая большого залесенного участка, на котором хозяин не собирался возделывать картошку и свеклу, — оставил в первозданном виде: с подстриженными лужайками, гамаками и райскими кущами деревьев.
Про себя критики решили: есть на что посмотреть и чему позавидовать. Демонстративно поморщились. Похихикали в ладони.
Басов к злым языкам не относился.
Получив красочную открытку, подумал — не пойду. Через полчаса решение изменено. Отказаться — обидеть, а обижать в наш скорбный век допустимо только при деловых общениях, да и то — с оглядкой. Подошлют киллеров — десяток телохранителей не спасет. Поэтому обижают с дружеской улыбкой на губах и скрипичными ариями — в голосе.
По привычке ворча и поругиваясь Басов вместе с женой почтил своим присутствием праздничное застолье. Заранее настроившись на этакое пренебрежительное отношение к задуманному коллегой «представлению». Он придирчиво осмотрел дом и участок, огладил стены сауны, обшитые специально завезенной с Севера древесиной. Понимал — приглашение рассчитано на унижение владельца престижного банка, не имеющего подобной загородной «виллы». А унижений Альфред Терентьевич не любил, можно даже сказать — ненавидел.
Неожиданно коттедж ему понравился. Именно в гостях в голову пришла дурацкая мысль. Сделаться владельцем такого же коттеджа. Но — намного шикарней. Ибо переплюнуть друга-конкурента — та же реклама банка.
Задумав построить загородный дом, вернее сказать, не просто дом — дворец, банкир подошел к решению этого вопроса с основательностью незаурядного дельца, расчетливой предусмотрительностью политика. Ибо полновластный владелец Сервизбанка по совместительству сидел на одной из верхних ступенек государственной власти — в Думе. Туда он перенес присущую ему напористость и хитрость.
Предпринимательство и депутатство не мешали друг другу, наоборот, активно помогали. Проталкивать полезные для бизнеса законы и на их базе выстраивать все новые и новые предложения. И — наоборот — выстроенные предложения подпирать новыми законами.