-Спи, сынок! – тихо произнес он над головой, крепкого прижав к себе. И, наконец-то, почувствовав себя в безопасности, я заснул, впервые за полгода, крепким сном.
6 глава
Я спал по ощущениям несколько дней. Просыпался, не понимал, где нахожусь и, только увидев озабоченное лицо отца над собою, вновь проваливался в беспокойный сон.
Снился мой плен. Мне снилась Сафина, я за нею постоянно бежал, но никогда не догонял. Вскакивал с криком на ноги, папа сразу меня перехватывал, заботливо укладывал обратно, что-то вкалывал мне в вену, после чего опять погружался тревожный сон. Мое колебание между сном и явью длилось двое суток.
Проснулся, за окном была глубокая ночь. Чувствовал себя паршиво, но спать не хотелось. Желудок заурчал, напоминая мне о еде. Встал, стараясь особо не шуметь, направился на поиск еды. Ведь должна же быть еда в номере.
Мы были в отеле в Бейруте. Смутно помнил, как ехали, наверное, сутки. Мимо меня прошло, как вынесли мое тело из машины, как кто-то заботливо, как мать, мыл, переодевал, гладил по голове. Как подносили стакан воды и придерживали голову, пока я жадно пил. Я готов был увидеть чужие лица, но рядом был только отец. Именно его нашел в гостиной, когда вышел из комнаты.
Он сидел на диване с откинутой головой на спинку, с закрытыми глазами. Кажется, спал.
-Что случилось, Аман? – тихо спросил, не шевелясь. Я вздрогнул.
-Я есть хочу! – честно признался, чувствуя себя виноватым за свое желание. Он трет устало глаза, поднимается и подходит к комоду, на котором стоит внутренний стационарный телефон. Я не слышу, что заказывают, но от мысли, что скоро поем нормальную еду, желудок громко о себе напомнил. Даже папа удивленно на меня посмотрел, а я смущенно отвожу глаза в сторону.
-Откроешь дверь, я пока приму душ, - он скрывается в соседней комнате. Сажусь на его место, которое еще хранило тепло его тела, уставился в окно. Мысли плавно текли, как ленивая лава, ни на чем не застревая. Когда постучались, поспешил распахнуть дверь для официанта. Служащий все расставил на большом столе, я не потрудился поблагодарить, кинулся снимать крышки с блюд. Но вместо желанного мяса на столе увидел творожок, бульон. Глаза загорелись, когда под следующими крышками увидел нормальную еду: стейк рыбы, овощной салат.
-Это не тебе! – раздается рядом насмешливый голос отца. Я не реагирую. – Аман, тебе сейчас нельзя. Бульончик, творожок –вот твоя еда на пару часов.
-Но я есть хочу, а не диету соблюдать.
-Как раз диета это для тебя. Ты полгода нормальной пищи не ел!
-Вот именно! – поворачиваюсь к нему, резко швыряю крышку в сторону, она с грохотом падает со стола на пол. Черные брови вскидываются вверх.
-Когда ты в бессознательном состоянии, более сговорчивым был, чем сейчас. Если тебя не вырвет через три часа, тебе принесут уже существенную еду, - отец садится за стол, пододвигает свой заказ. Мне остается уныло хлебать наваристый бульон. Хотя он оказался вкусным. Или сейчас мне любая еда покажется вкусной, если сравнивать чем я питался шесть месяцев.
-Ты зарезал Нора? – спрашиваю спокойно, зачерпывая ложкой куриный бульон. Тема не для обсуждений за едой, но любопытно и тревожно. Украдкой наблюдаю за отцом. Он не реагирует на мой вопрос, только крепко вцепился в лепешку.
-Папа?
-Я думаю, что тебе не стоит забивать голову такими вопросами.
-Странно это слышать сейчас, когда я знаю, что ночью спокойно расхаживали в том городе террористы, местные авторитеты. Я все понимаю, и теперь мне интересно, каким боком ты связан с теми людьми. Кто ты? – смотрю на его гордый профиль. Такое впечатление, что мою речь он не слышал, продолжал спокойно есть. –Я не задавал тебе вопросы, когда убили дядю, я не спрашивал, о твоей роли в смерти мамы. Я молчал, гнал это от себя, но кажется пришла пора познакомиться поближе, папа!
-Аман, - смотрит на меня в упор. –Что ты хочешь услышать?
-Правду!
-Какую правду? – его глаза становятся холодными, превращаются в льдинки.
-Ты убил Нора?
-Убил. Дальше что? – я думал, что будет увиливать от ответа, поэтому некоторое время сижу в шоке от жестокой правды. Осторожно пытаюсь сделать глубокий вздох через нос. Моя смелость, непонятная агрессия испаряется так же внезапно, как появилась. Теперь думаю, что он мог сделать с Сафиной. Страшные мысли лезут в голову, я не в силах их озвучить, но заставляю себя пока просто сформулировать в голове вопросы.