- Задник я сам распишу, - сказал он. - Хочется умереть в своих декорациях.
Работа над сценарием продвигалась своим чередом. Отпраздновали Новый Год. Настроение было, как в детстве, с предчувствиями.
Вадим все больше превращался в Гитлера. К концу января его расизм немного оформился и занял четыре страницы тетради. Все мало-мальски мыслящее он разбил на четыре группы.
В первую входили лазари, то есть испытавшие смерть и восстановленные в лазаретах; ортодоксы-гэфэ, ценные с точки зрения демографии; а так же випы, или в моей терминологии - конструкты (ну этот искусственный 'разум' он из-за своего Гитлера в первую группу включил, решил я).
Вторую группу составляли пока что гипотетические миксы.
Третью - чмо как в био, так и в синти-телах, навороченные трансформеры (навёртыши) для производства различных работ, а так же безмозглые роботы (техносапиенсы) и прочие чудеса гомотехники.
В четвертую входили болванки, подвергнутые воспитанию и обучению, неудачному, впрочем - попытки дать ментальное развитие искусственному телу, без натального периода и периода детства до сих пор не увенчались успехом; зомби (те же болванки, но со встроенным 'поручением') и лузеры. Сюда же вошли девианты, маньяки и психи - так называемые консервы, что хранились в неактивированном виде на базах, но могли пригодиться для темных дел, самые оголтелые и неисправимые, коррекция которых невозможна пока. А так же фанки, полученные в результате неудачных экспериментов.
'Пятнадцать пацанов на валын мертвеца! - как говорит мой шеф в минуты смятения'.
У меня профессиональная память на всякие литературные перифразы. Что-то подобное я уже слышал. Или читал. Нет, слышал. Остается припомнить, где. У меня было смутное предчувствие, что эта фраза имеет косвенное отношение к моей судьбе. Волына, синоним ствола, к тридцатым годам трансформировалась в валын - от слова валить, наверное. Весь вечер я ломал голову над этой фразой, в деталях разобрал период своей биографии двадцатых-тридцатых годов, однако ответ, как часто бывает, пришел только наутро.
Выспавшись, я припомнил, как незадолго до Рубежа на Силзавод заглянул один из его кураторов, некто Гартман. Фамилия распространенная, особенно среди немецких философов. Я был, как обычно, заперт в своей палате. Но сквозь дверь слышал: разговоры, переполох. Потом дверь открылась, и вошел он. Внешность его я сейчас припомнить не смог. Столько всего минуло.
Вот тогда-то он и произнес эту фразу, которая нынче приписывается Гартамонову. Только мне она немного иначе запомнилась. Семнадцать мертвецов на валын пацана - так как-то.
Гартамонов, Гартман - случайное ли созвучие?
Я развернул планшет и нашел дорубежное фото Гартамонова. Похож на того посетителя? Не похож? Трудно сказать. У меня в то время была плохая память на лица.
Так не Гартамонов ли, клиент мой нынешний, шарашку курировал от МВД? А если так, то он обо мне заранее знал, а отнюдь не случайно, как мне, доверчивому, утверждал. И человек в шляпе - с его санкции. И мое помещение в Силзавод.
Я наговорил эти мои догадки Яге на телефон. Она тут же подтвердила моё предположение насчет Гартамонова как куратора. И сказала, что на днях скинет самое важное. Кстати, и о Каспаре: он где-то здесь, в городе. Временами открывается и опять исчезает, так что даже направление не отследишь.
Я пробежался по комнате. Подошел к окну. Вернулся к кровати. Сел.
Итак:
Там был Гартамонов - и здесь Гартамонов.
Там использовал меня втемную. - А здесь?
Ничего себе силлогизм.
Февраль, в первой декаде случилась оттепель. Генерал укатил с инспекцией, прихватив Сусанну, так что в доме остались мы с Джусом да Викторович, который тут же напился пьян. Внешне это на нем почти не отразилось, только глаза запали, да взор устремился внутрь.
Этого словно ждала Бабка Ягинская. Не успел Викторович пропустить пятую, как от нее поступил сигнал. Яга шифровала свои каналы связи, однако я оделся и вышел в сад для пущей конфиденциальности. Кстати, способ шифровки был описан в моей ранней н/ф, когда при отзыве абонента ему первым делом посылался и устанавливался на телефон шифратор. В нашей реальности это занимает секунду, после этого можно поверять друг другу любые тайны. Однако если б кто-то перехватил наш разговор, то в лучшем случае слушал бы тишину.
- Твой Гартман - отнюдь не Гартамонов, - сказала она. - Но подожди вздыхать с облегчением. Тут все так перепутано.
- Тогда кто же он?
- Был в ваше время такой Коровин Владимир Константинович. Он же Вавака, личность известная в определенных кругах. Так вот, Гартамонов курировал проект Матренин Двор от МВД, тут твоя догадка верна. Этим и объясняется то обстоятельство, что тебя так нежно пасут. А Коровин - вкладывался, и тоже курировал, но уже от себя лично. Тоже рассчитывал на реинкарнацию. И своего дождался. В общем, когда до этого дело дошло, он стал Гартамоновым. А сам генерал якобы не прошел. И базу его уничтожили как базу Ваваки. Мол, нечего таким делать в светлом будущем.