Чувствовал! Еще как чувствовал! Это общее место каждого трипа, это само собой. Такое при каждой ходке бывало, даже когда вслед за Каспаром спускался в ад. По первости это пугает, вызывает почти священный трепет, что обычно бывает в присутствии божества. Потом привыкаешь, как привыкаешь к присутствию любого начальства и уже не отвлекаешься на него от своих дел. Вероятно, те, кто сумел дальше проникнуть, знают больше об этом присутствующем. Но я не знал.
Представление о загробном существовании, как ничто иное, влияет на наше существование здесь. У христиан - свое, у буддистов - свое. У современного человека их множество. От множественности параллельных эвереттовских миров до множества земных миров в существующей бесконечной вселенной.
Сознание - Центр, личность - его агент? Это, конечно, слишком, но не особенно противоречит значительной части моего рассудка. И тысячелетнее православие в генах сидит, не дает погрузиться в отчаяние. И еще более, чем тысячелетнее, язычество, когда с духами умерших общались и обращались запросто. Так что меня скорее в обратном убеждать надо - что умираем без остатка, без надежды, совсем-совсем.
Индивидуация как редукция волновой функции? Такая идея взаимоотношений 'сознание-личность' для меня не нова, да и для Гарта, думаю, тоже, она постоянно дискутируется, например, в интернете, да где только не. Сформирован круг поклонников этой идеи, и даже лидер средь них какой-никакой есть. Кажется, тот самый Манилов, с которым я когда-то в лазарете реабилитацию проходил.
Все это стоит где-то рядом с косноязычными намеками Джякуса. Однако ни Джякусу, ни Манилову я в свое время не внял.
- Как-то не по-копеган... некопенганг... - заикнулся я. 'Не по-копенгагенски', хотел сказать, но он понял. - Минуточку, - продолжал я уже без заминок. - Давайте утрясем. Совершенно напрасно вы эту идею к монахам пришили. Среди них каких только не бродит идей, лишь бы противоречили существующему варианту бессмертия. От религиозных ересиархов-фанатиков до непризнанных гениев от науки и онтологии, которым не повезло с академическим признанием. Для кого-то нейроны - носители его личной драгоценнейшей информации, кто-то считает мозг посредником и едва ль не паразитом, и поэтому его надо убить. Смерть как благость, как вытаскивание в иной, лучший мир. Смерть есть высшая справедливость, ибо благость сия не минует никого. Что память в том или ином варианте продолжает существовать после смерти, что там есть носитель духа умерших - охотно могу допустить.
Монахи и уголовники, братия и братва. Вот оно как обернулось-то. С распальцовками и понятиями войти в двадцать второй век?
- Миксы - этому подтверждение, - азартно продолжал Гарт. - Взять так называемого Накира. Мы оттуда извлекли то, чего здесь никогда не было. Мы нащупали этот микс и вытащили его на голую базу. Почему бы не вытащить с того света личность покойного? Задача - ее там обнаружить, найти. Нужен хороший ходок.
Или заклинания. А также столоверчение, некромантия, камлание, Чичиков.
- А если он не пойдет? - спросил я.
- Вытащим, - сказал Гарт. - Может, иные только того и ждут. Кто-то дело всей жизни не успел завершить, кто-то просто женщин не долюбил. Кто-то мечтает взять реванш или кого-то убить - полно таких. Кому-то надо что-то поправить, к лучшему изменить. Надо вынудить такого себя проявить. Соблазнить для этой жизни. Возмутить, обидеть, заинтересовать. Заставить выделиться в белом шуме. Довести, например, до Бориса, что Светка ему, мертвому, с Виктором изменяет. Итак, он выделяется на сплошном фоне, тут его каюр - хвать. Совершает микс, который и фиксируется на базе. В общем, пока - микс. А там видно будет.
Собственно, он сам являл собой образец микса: Гартамонов + Вавака. Я пока продолжу его Гартамоновым называть, хотя Коровиным вернее будет.
- Вот тут-то вы мне и нужны, - продолжал микс. - Я не настолько ловок. И понял, что, Накир, к сожалению, не наследовал ваш дар. Представьте, что тело - действительная, а душа - мнимая часть микрокосма. Но вот наше тело мрёт, - он так и сказал, - и мы целиком переходим в мнимое поле, в бестелесное. И в нем, без тела, без органов, обитает душа. Это поле - неисчерпаемый резерв бытия. Там вся тусовка - Пушкин, Наполеон. Мы просто извлекаем его издалека и размещаем поближе.