Меж ними носилась Яга. Движения ее членов стали более согласованы, язык проворен и внятен.
- Чую, будет мне сегодня пожива! - зловеще шипела она.
Задетый ею муляж Мусоргского со стуком упал на пол, к нему тут же подскочил электрик и ударил ногой. Однако наткнувшись на твердое, заскулил.
- Так его, внучек, - одобрила баба Яга, демонстрируя осмысленную реакцию на происходящее.
Я был изумлен. Неужели инсталляция на белковый носитель, способствует индивидуации випа?
- Кто их активировал? - шепотом спросил я у ближайшего ко мне, Джуса.
- Не знаю. Должно быть, у Вадима оказался пульт.
- А Вадима - кто?
У Гарта были те же вопросы.
- Кто - это - такие? - раздельно и немного бессвязно заговорил он. - Как Яга оказалась разумной? И другие - как? Болванки! Одушевил! И брателло! Вы в курсе, что происходит? - строго обратился он к Торопецкому.
Торопелло только плечами пожал. Я бы на его месте пожал тоже. Однако если кто-то и был в курсе, так это он.
К постановке перфа 'Тайная Вечеря' на каком-то этапе предполагалось привлечь чмо - в качестве статистов, не более. Так что каюр под присмотром Викторовича или самого Гарта одно время частенько бывал в Кунсткамере. Однако буквально на днях Гарт отказался от этой затеи. После этого Торопецкого в ЗК практически не допускали. Из этого следует, что генерал ему не вполне доверял.
- Кто-то в эти болванки чьи-то базы внедрил, - предположила Сусанна.
Дура! Это категорически невозможно, учитывая доппель-про! В этот самый момент меня и осенило насчет конструктов. Прочие пока не догадывались. За исключением того, кто их инсталлировал. Таковым мог быть только Торопецкий. Ай да сукин сын!
Мысли носятся в воздухе, но если не ухватишь сейчас, то завтра ухватишь ее за другое место или не ухватишь совсем. Возьмись я за эту записку завтра, а не теперь, она была бы написана совершенно иначе. Ах, жить надо так (пока не забыл), будто всё мироздание выстроено ради вас.
Персонажи меж тем продолжали жить и реагировать на окружающее. Почему бы и нет? Первое удивление у меня прошло. Их глаза видели, уши слышали, и все это как-то соотносилось с тем, что было у них в головах. Вероятно, параллельно этому шла корректировка конфигураций по обратной связи через колпаки.
Яга, наткнувшись на Кощея, сперва отпрянула, выкрикнула своё: 'Чур!', но тут же заинтересовалась им. Оглядела его внимательно, приближаясь к нему и отпрядывая, нагибаясь, обходя кругом, потом быстро дотронулась до его плеча. Он, доселе стоявший болваном, дёрнулся и - я уверен: испуганно - отшатнулся.
- Ага! - сказала Яга. - Мы где-то уже встречались.
- Хочу! Хочу! - кричал Кощей.
- Какое редкое уродство! - сказала Яга.
- Ты о его шнобеле? - развязно спросил внучек.
- Я о его бессмертности, - сказала Яга. - Я тебя на себе женю, - обратилась она к Кощею.
Раздался длительный вопль ужаса.
- Тили-тили-тесто, жених и невеста, - дразнил его внучек, а он всё вопил - как пропащий, как проклятый, словно Вечный Жид, которому осталось жить хер да маленько, словно будучи бессмертным, смертным стал.
Внучек зажал уши и отошел к Горынычу, кружа возле него, время от времени нанося ему удары ногой.
- Так его, внучек! - одобряла Яга, отойдя от Кощея.
- Ой, он его повредит, - сказала Сусанна. Она была в джинсах и сиреневой блузке. Вы же знаете, я неравнодушен к ней.
- А то и убьёт... Чтоты-чтоты-чтоты! - сказали Джякус и Джус.
Викторович с ключами вновь бросился к двери, но генерал его удержал.
Внучек, уверившись в том, что сам Горыныч не встанет, попытался его приподнять. Но тот был слишком массивен, а мышцы брателло не настолько налиты силой, чтобы ворочать пассивную массу весом в сто двадцать, как минимум, килограммов.
- Да почешите мне спину, язычники! - рычал фра Вазелин.
- Вот, взгляните, - сказал Викторович, сунув под нос генералу айдент.
Я тоже взглянул через чьё-то плечо. В заданном радиусе идентификации - сто метров - обозначилось присутствие десяти персон. Гартамонов, Полозков, Торопецкий, Галкин (Джус), Устюжанин, Сусанина (тут уместно еще раз напомнить о необходимости включения моего фанка в реестр, я ж не животное), а так же тех, кто был за стеклом: Вадим Градобоев, Моравский, Савченко (Вазелин) и какой-то Котляр. Незнаком мне был только последний, из чего я заключил, что это и есть номер одиннадцатый.
Я быстренько перебрал память Павлова и Торопецкого насчет этой фамилии. Из всех Котляров, которых удалось быстро припомнить, наибольший интерес представлял один, Иван Тимофеевич, один из вивисекторв Силзавода. Он - здесь? И под своей фамилией? Вероятность такого оборота была ничтожна. Однако, как вскоре выяснилось, оказалось именно так.