- Неприятность, - посочувствовал я.
- Перф, - презрительно фыркнул Джус. - Причем примитивный. Постановочная авария, - пояснил он, увидев, что я не врубился. - Недаром полицай от депо крутится. И машину нашли, какую не жалко. И монтажники кстати, подтвердят неумышленность.
Миновав переезд, мы съехали на грунтовую дорогу и продолжали движение вдоль трехметровой бетонной стены, сверху украшенной витками колючей проволоки. Несмотря на столь внушительные заграждения, это не был режимный объект. Насколько я знал, территория принадлежала мусороперерабатывающему комбинату. За стеной застыла стрела подъемного крана. Виднелась верхушка какой-то башни. Горьким дымом испражнялась труба.
Мы доехали до угла, грунтовка пошла дальше, а мы свернули параллельно восточной стене на еле видимую колею. Проехав метров пятьсот, Джус заглушил мотор.
Перед нами расстилался пустырь, напоминавший бежевую портянку, брошенную в траве. С дальнего краю портянки стоял на трех колесах, а вернее на ободах, строительный бытовой вагончик. Вместо четвертого колеса была подставлена чурка. Рядом с этим ободранным зеленым вагоном рос не менее ободранный и зеленый клен. Слева от вагона была все та же стена, справа - поле дикорастущих подсолнухов, сзади рос и процветал бурьян, а прямо перед вагоном затормозили мы. Кроме того, часть пустыря занимала новенькая цистерна, очевидно, с водой и, очевидно, подогнанная совсем недавно. Нам навстречу выбежали собаки.
- Приехали, - сказал Джус.
Я, с большой неохотой отправляясь в путь, ожидал увидеть офис колдуна, атрибуты его могущества, а увидел убогую конуру и бородатого человека, выходящего его из подсолнухов и подтягивающего замок на штанах. От вида этих жизненных неудобств неохоты прибавилось. Мне захотелось обратно в "Бедную Лизу". Я бы даже общество психолога предпочел, чем этих двоих. Блестящий Джусов автомобиль выглядел посланцем другого мира.
- Ты что, отшельник? - спросил я Джуса.
- Чтоты-чтоты-чтоты! - возразил он.
- А это кто? Ассистент?
Волосатый как раз запнулся о кусок проволоки и нагнулся, чтобы распутать ее.
- Каюр.
- А ты тогда кто?
- Ассистент, - сказал Джус.
- Джякус, - сказал волосатый, расстреножившись и подойдя. Именно так и произнес, через "я".
Як Яковлевич Устюжанин, выдал его имя идентификатор.
- Тыр... Торопецкий, - почему-то запнулся я.
От Джякуса не укрылась моя заминка, он несколько пристальней посмотрел на меня. Впрочем, это любопытство очень скоро разъяснилось: он сам иногда заикался и, бывало, нес околесицу.
Первые впечатления от личности Джякуса были не очень лестными для него. Его неопрятный вид и плохие манеры не производили благоприятного впечатления. А проблемы с речью были вызваны, как он утверждал, техническими неполадками в правой височной доле.
Его крупное тело, явно рассчитанное на впечатление силы, уже начало оплывать, из чего я заключил, что либо он им давно пользуется, либо собирается его менять, поэтому и забросил заботу о нём. Об его увлечении старыми кинофильмами я узнал в этот же день, так что мне не составило труда догадаться, с какого культурного героя скопировал он свою плоть. Лицо еще хранило черты оригинала, хоть и пряталось за бородой.
- Пы...саблю п..привез? - приступил он к Джусу.
- Нет.
- Па...пачиму?
- Па...таму, - передразнил Джус. - Скажи спасибо, что еду привез. А то б питался собаками.
Он выгрузил из багажника коробки, очевидно, с закупленной в городе едой, отнес в вагончик. Кое-что сложил в холодильник - мне было видно в открытую дверь.
Я слышал мнение, что сознание - лишь поставщик информации для бессознательного. Однако не все, что проходит через органы чувств, непременно осознается. Равнодушный, погруженный в себя, я был тогда не весьма наблюдателен. Тем не менее, мелочи жизни, минуя сознание, так или иначе проникли через мой мозг в базу. И после нескольких встрясок, обусловленными последующими инкарнациями, выплыли на поверхность сейчас. Так что многое из тех событий тридцатилетней давности я ныне помню лучше, чем помнил тогда.
Центром этого микроскопического мироздания был вагончик. Он был почти идентичен тому, в котором едва не состоялось моё сожжение. Позже Джякус мне объяснил, что он специально выбрал такой. Так что поселились мы здесь не из презрения к цивилизации, а из терапевтических соображений.