Я не отвечаю на этот его жест. Лишь прожигаю полным боли и сожаления взглядом, но он отворачивается к своей спутнице и продолжает о чем-то с улыбкой рассказывать. В его действиях нет ни грамма наигранной радости, дабы спровоцировать меня на ревность. Нет, это не для него – он слишком уверен в себе. Он уважает себя. Ему нет необходимости опускаться на мой уровень, на уровень большинства людей, которые в подобной ситуации стали бы изображать безграничное счастье и вселенскую любовь. Ему это не нужно и я ему не нужна, как и моя ревность вкупе с болью. Он одним махом разорвал между нами канат. Если он что-то делает, то раз и навсегда. Слишком гордый, скрытный, скупой на эмоции и слова, он был и остается человеком дела. Если любит, то не на словах, хочет порвать – рвет, обрывает каждую ниточку. Он всегда был таким: принципиальным, решительным, жестким. Как же поздно я осознала, что за человек рядом со мной.
Делаю тяжелый вдох, сил больше нет выносить пытку. Агония и безысходность вот-вот прольются в горьких слезах. Подзываю официанта и хриплым, надорванным голосом прошу:
– Принесите счет.
Мне кивают, я же усмехаюсь с горечью, ибо вот, перед глазами мой счет за ошибки – довольный жизнью любимый человек, но он не со мной.
ГЛАВА 1
2 года назад
2012 год
Я закончила школу.
Лето было насыщенное событиями: единый государственный экзамен, выпускной, совершеннолетие. ЕГЭ я сдала блестяще, ибо готовилась к нему, начиная с девятого класса. Моей целью было поступить на бюджет в Московский Государственный Институт Культуры, и я прилагала все усилия, чтобы ее достичь. Оставаться в Рубцовске смерть, как не хотелось. Я уже давно для себя решила, даже если не поступлю, все равно уеду из родного города, который городом– то назовешь с натяжкой. Одна главная улица с вереницей магазинов и куча тюрьм– вот и весь Рубцовск. Перспектив для себя в этой деревне я не видела. Хотя конечно, мне было страшно переезжать в большой город, но все же любопытство и предвкушение были сильнее страха и сильнее ожидания выпускного вечера, на котором все будто помешались. Впрочем, наверное, и я бы была на нем помешана, если бы могла себе позволить красивое платье, стильную прическу и другие примочки. Но я росла без отца, с мамой и бабушкой, поэтому на крутые наряды рассчитывать не приходилось, тем более, что все деньги откладывались на мое поступление: билеты до Москвы, проживание, пока буду сдавать вступительные экзамены и прочие расходы , связанные с этим. Естественно, мне хотелось блистать на вечере, но я понимала, что в нашем положении приходиться выбирать; либо «звездить», либо поступать. Понимать –то я понимала , а все равно хотелось быть королевой вечера – мое самолюбие на меньшее не согласно.
Вот стою сейчас, смотрю на себя в зеркало и вижу, что мое платье больше подходит к какому-то деловому ужину , но никак не к такому торжеству, как выпускной. А все из-за соображений практичности. Маме не хотелось тратить деньги на вещь, которую в лучшем случае я одену раза два. Мы долго спорили, но в конечном счете сошлись на черном бандажном платье с прозрачной вставкой. Оно было самым оптимальным вариантом, вполне удовлетворявшим, как маминым критериям– недорого и практично, так и моему вкусу – платье идеально подчеркивало каждый изгиб моего тела. А если верить зеркалу, то очень такого аппетитного тела. Фигура у меня, как говорится, что надо-эдакая золотая серединка. Я много тренировалась в этом году, готовясь к просмотру в МГИК, и это было заметно; тело приобрело рельефность и упругость, хотя я старалась работать над собой без фанатизма, чтобы не потерять женственность и не превратиться в жилистую бабу. Моя мама хореограф, поэтому подготовка у меня проходила не абы как, а ого-го как. После маминых прогонов, я ели доползала до кровати, но никогда не было желания жаловаться или просить сбавить темп. Я хотела быть студенткой МГИК, хотела, чтобы в родном городе говорили, что я учусь в столице. Хотела, чтобы мама и бабушка мною гордились. Короче, тщеславие трепетало в предвкушении и крепко держало меня в своих объятиях, не позволяя сделать шаг в сторону. По этой причине я стала меньше общаться с подругами, практически никуда не ходила. В будни тренировалась, а в выходные отсыпалась после напряженной недели, и выползти куда-то было просто мне не под силу. Только ближе к весне я заметила, что мои подруги от меня отдалились, и я совершенно не в теме, когда они о чем –то говорят. Чаще это были разговоры о каких-то тусовках, на которых меня, естественно, не было. И что самое обидное – меня туда никто не звал. О каких-то парнях, которых я не знала, и с которыми меня никто не собирался знакомить. В общем, я поняла, что стала чужой.